Лениград - 43 - Влад Савин Страница 39

Я не знаю, чем руководствовался адмирал, скомандовав сначала поворот, а затем выход на контркурс, даже со сближением. Могу предположить, что он решил, что вы проявите благоразумие и уйдете с нашей дороги, ну а после мы будем приближаться к дому, пусть и с вашей погоней на корме! А может в нем проснулась ярость древних римлян, когда ваши расстреляли и потопили последнего из наших калек, не могущего даже ответить! Это правда, что на «Савойском» спустили флаг и подняли белый — но вы продолжали стрелять? Когда меня подняли к вам на борт, ваши матросы были очень злы, и кричали что-то «за ублюдка Тиле», но мы-то не имеем никакого отношения к кригсмарине, итальянцы никогда не нарушали законов и обычаев войны!

Синьоры, я не немец, не эсэсовец, а добрый католик — и всего лишь делал свою работу. Я управлял огнем по кораблям, стрелявшим в меня. Если бы вы не стреляли, мы разошлись бы миром. И еще могу сказать, в свое оправдание, что «Литторио» не вел огня по тому из ваших кораблей, который взорвался. Это была всего лишь случайность, неизбежная на войне! И наш флагман погиб точно так же и раньше — вместе с нашим адмиралом, и большей частью команды!

Это был ужас, синьоры! Вблизи ваши снаряды пробивали нашу броню, и взрывались внутри, превращая в кашу конструкции корпуса и людей. Одна из наших аварийных партий в полном составе погибла в затопленном машинном отделении, они просто захлебнулись, не успев выбраться наверх! «Литторио» сел почти по палубу, и а затем, несмотря на все принятые меры, вдруг опрокинулся, мне повезло в это время быть наверху, и меня не затянуло в воронку, но вся машинная команда и персонал погребов так и остались внутри корабля — могу засвидетельствовать, что не был отдан приказ, им покинуть свои посты и подниматься наверх. Эсминцы стали было подбирать плавающих — но очень скоро прекратили это занятие, и ушли, опасаясь ваших снарядов, от которых гибли наши люди в воде!

А после меня выловил ваш эсминец. И я сказал себе, Франческо, для тебя эта война наконец закончилась, и ты вернешься домой живым. Ведь вы же не расстреляете меня — как офицер итальянского, а не германского флота, я не совершал против вашей страны никаких военных преступлений?

Адмирал Тиле. Линкор «Фридрих Великий», Атлантический океан, западнее Лиссабона. 21 ноября 1943

План трещал по швам. Он был построен на скрытности и внезапности — кинуть на отвлечение (и на убой) итальянцев — уж если на севере вот так приходилось посылать русскому Ужасу немецкие субмарины, так с чего здесь жалеть макаронников, которые даже не Еврорейх? И обходом по флангу, пока янки будут добивать потомков римлян (про американскую тактику, «линкоры впереди» рассказывал японец), обрушиться на конвой! «Фридрих» связывает боем последний оставшийся там линкор, в то время как «Шарнгорст» устраивает бойню купцам, «Гнейзенау» присоединяется, или помогает флагману, смотря по обстановке, «Зейдлиц» же отбивает атаки эсминцев. Но из-за этого проклятого труса выбыл «Цеппелин», который должен был обеспечить воздушное прикрытие! Да, у янки после того боя тоже должно остаться мало самолетов — но что делать с их разведчиками?

Летают постоянно. Уже два раза вызывали «мессеров» с берега, и они появлялись исправно — вот только и янки сразу становилось больше, и в воздухе завязывалась драка. И аглосаксы несли потери, ну не могли их «бочонки» на равных драться с Ме-109 — хотя во второй раз появились «хеллкеты», как назвал их Мори-сан, и тут туго пришлось уже немцам, общий итог воздушных боев пожалуй, был все же в пользу Рейха — но что толку, если очистить небо от чужих самолетов так и не получалось? А значит, о скрытности не приходилось и мечтать, американцы будут готовы.

Оставалась еще надежда, что итальянцы сумеют продержаться хоть какое-то время. Иллюзий касаемо реальной боеспособности потомков римлян, Тиле не испытывал — но надеялся, что они свяжут тот отряд янки, о котором доложил воздушный разведчик, до того как его сбили. Все было так, как он ожидал, американцы поверили и выслали для преследования быстроходный отряд. И можно было навалиться на него, всеми силами, и своя авиация с берега оказала бы большую помощь. Вот только на транспортах конвоя были десятки тысяч жертв! Которые должны были достаться ему, Великому Тиле.

Своя задача была у французов. Они изображали поспешный отход эскадры на юго-восток — ведь локаторы американских «либерейторов» фиксируют лишь цель, а не ее принадлежность? Еще с борта «Дюнкерка» вел передачу спешно пересаженный туда радист с «Гнейзенау», знакомым почерком и давно не сменяемым шифром. Ну и наконец, лягушатников, в отличие от макаронников, следовало поберечь, все же они были Еврорейхом. Впрочем, расстояние и скорость позволяло им при необходимости вмешаться. Четыре корабля против двух (не считая мелочи) позволяло надеяться хоть на какой-то успех, даже с учетом «высокого» боевого духа итальянцев, гораздо худшей их выучки и качества оружия. Все, что требовалось от них — это не дать янки быстрой и легкой победы. Кригс-комиссары получили строжайший приказ следить за боевым духом командиров и экипажей — так что французы не побегут из боя при первой же возможности, помня что сражение, это еще не стопроцентная смерть, в отличие от гестапо.

Курс выхода на конвой был рассчитан так, чтобы ударить лоб в лоб. Стадо транспортов смешается в кучу, будет напирать, мешать своему же эскорту. Но янки знали — и успели изменить генеральный курс, повернув всем ордером. И выдвинуть вперед оба линкора — старый «вашингтонец», которого вообще нельзя считать за противника, так, пол-единицы, и новейший «супер-Дакота», а вот это было очень серьезно! Конвой открылся по пеленгу 320, курсом почти точно на восток, вместо того, чтобы атаковать в лоб, германская эскадра выходила ему на правую раковину (сектор справа-впереди).

Но между конвоем и германскими кораблями шел «вашингтонец». А главные силы янки, были видны на севере, но тоже гораздо ближе транспортов — новый линкор, три крейсера, три дивизиона эсминцев.

За «Фридрихом» шел «Гнейзенау», не в кильватер, а правее. За ним, таким же строем пеленга, «Шарнгорст», замыкал строй «Зейдлиц». Оперативное время 14.15. Двенадцать миль до «вашингтонца» (это был «Теннеси»). Можно начинать пристрелку — а заодно взглянуть, то такое французская артиллерия с немецкой командой. Полузалпами — по четыре снаряда. Тактика простейшая — быстро потопить, и прорываться вперед, к конвою, если сделать это быстро, янки не сумеют помешать!

Отлично! Уж на втором полузалпе накрытие, на третьем одно попадание! И еще одно! Кстати, пора и «Гнейзенау» вступить, пожалуй, он достанет до второго янки. Великолепно — первым же залпом, одно попадание, на «супер-Дакоте» пожар! Тиле почувствовал радость — если такое начало боя, то что же будет в конце?

— Как на маневрах — произнес Хюффмайер, командир корабля, такде пребывая в отличном настроении (и наверное, уже мысленно примеряя Мечи к своему Рыцарскому Кресту — подумал Тиле — Дубовые Листья наш Фридрих уже получил за Брест) — кажется, мы выбили у него четвертую башню. Сейчас взорвется! А, черт!!

«Фридрих Великий» задрожал от ударов по броне. «Нью Джерси» наконец открыл огонь, быстро пристрелявшись, добился подряд сразу нескольких попаданий — хорошо, что все пришлись в броневой пояс, на предельной дистанции выдержавший удар. И это было неприятно, хотя пока терпимо.