Звездный рекрут - Сергей Баталов Страница 39

Такого на аренах Игр Богов еще не было… Десятки тысяч зрителей изумленно замолчали, завороженно глядя на огромную тушу Б'ка с неестественно вывернутой головой, а потом, как один, взорвались восторженными криками.

Ар'рахх подошел к поверженному животному, ухватился руками за рог, ногой уперся в толстый лоб животного. Он изо всех сил потянул на себя посеребренный бивень… Рог с хрустом выломился из черепа. Молодой следопыт подхватил вырванный с корнем трофей, подбежал к лестнице, намереваясь пройти по ней вверх. Но его остановили стражники – выставили вперед свои копья. Зеленый верзила через копья охранников протянул серебряный рог К'нарру. Работорговец встал со своего места, прошел к лестнице; не обращая внимания на протестующие возгласы стражников, легко спустился на арену. Едва его ноги коснулись золотистого песка, охранники подняли копья и вернулись на свое обычное место – по обе стороны от главной лестницы. Теперь они не имели право защищать жизнь северянина – для ступившего на песок амфитеатра существовали особые правила…

К'нарр, прекрасно знающий законы Игр Богов, бесстрашно подошел к Ар'рахху и остановился в паре шагов от него. Молодой следопыт наклонил голову и опустился перед торговцем на одно колено. На вытянутых руках он протянул свой трофей северянину. К'нарр с благодарностью принял серебряный бивень, слегка поклонился в ответ и неторопливым бегом вернулся на свое место.

На скамье он слегка сощурился, подыскивая нужные слова, потом повернулся к дочери, сказал: «Мне кажется, этот подарок предназначается тебе!» Он протянул ей серебряный рог, дочка настороженно-боязливо взяла неожиданный подарок, подержала его на руках и аккуратно положила его рядом с собой на скамью.

Едва Ар'рахх покинул ристалище, на него вышла… атаманша. Предводительница тех самых «лесных братьев», которые захватили обоз К'нарра на перевале. Работорговец от неожиданности, гнева и желания вонзить ей меч в глотку чуть не подскочил на своем месте. Он знал, что Стражи Ворот ее поймали, даже участвовал в ее опознании. Но ему и в голову не могло прийти, что пойманную предводительницу разбойников могут продать в гладиаторы.

Однако, немного поразмыслив, он пришел к умозаключению, что в таком, на первый взгляд, парадоксальном решении есть и свои положительные резоны. Продать атаманшу на серебряные рудники равносильно тому, что запустить в домашний пруд ядовитую гадину – никогда не знаешь, где и когда она нанесет свой удар, если не уползет… Просто отрубить голову – нерационально. Зачем уничтожать то, на чем еще можно заработать, причем неплохо?

Впрочем, К'нарр нисколько не сомневался, что гладиаторство атаманши – последнее и, наверное, единственное доброе дело в ее продолжительной и насыщенной пиратско-разбойничьей жизни. Его рука непроизвольно потянулась к поясу, коснулась теплой головы серебристого змея на рукояти меча. Решение пришло мгновенно: послезавтра, если к этому сроку атаманшу не задерут хищные звери (а северянин почему-то не сомневался, что не задерут), он выйдет на арену и этим самым мечом уничтожит это подлое отродье, исчадье ада, ядовитую ехидну…

…Атаманша не напрасно много Лет удерживала в повиновении лесное и морское братство. Было чем. Выглядела она просто потрясающе, а телом владела виртуозно. Несколько раз она позволила могучему Б'ка пронестись в неприятной близости от своего великолепного тела. Видно было, что опасность ее возбуждает, и сильно. Наконец, ей попросту надоело уворачиваться от тяжелого разгоряченного тела травоядного ящера. В очередной раз она легко уклонилась от смертоносных бивней, зацепилась рукой за краешек костяного воротника соперника, несильно оттолкнулась точеной ножкой от песка и свободно запрыгнула на спину Б'ка. Потом она засунула руки ему под «воротник» и что-то сделала с шеей животного. Рогач замотал головой, остановился, захрипел и упал на колени, атаманша спрыгнула с заваливающегося на бок поверженного животного, спокойно пошла к двери, открывшейся для нее в противоположной стороне цирка.

Последним на арену выпустили чел'века. Саш'ша повел себя как-то странно. Поначалу он легко уклонялся от острых рогов Б'ка, стоя посредине цирка. Но потом животное неожиданно перестало нападать с ходу. Оно наклонило голову, ощетинилось острыми бивнями и стало понемногу теснить светлокожего бесхвостого гладиатора к стене цирка, норовя зажать в углу между стеной и лестницей. Саш'ша, опасаясь попасть под острые рога, стал отступать. Животное почувствовало неуверенность своего противника, заметно осмелело и поперло на гладиатора уже внагляк. Когда Б'к практически зажал чел'века в угол, Саш'ша неожиданно сделал пару шагов вперед, оттолкнулся от песка почти перед самыми бивнями, и легко, по высокой траектории перемахнул через рогача. Весь амфитеатр, как один человек, ахнул. Травоядный ящер недоуменно покрутил головой, разыскивая неожиданно пропавшего соперника. Обнаружил его в центре арены. Он быстро развернулся и снова мощно попер на гладиатора.

К'нарр сразу понял, что Саш'ша почему-то не хочет убивать этого Б'ка. «Да он просто не знает здешних правил, не ведает, какова цель такого единоборства – убить животное или просто не дать ему поранить себя», – догадался работорговец. Он хотел крикнуть, подсказать, чел'веку, как ему справиться с затруднительной ситуацией. Но правила гладиаторского боя запрещали зрителям вмешиваться в ход поединков. «Все равно надо как-то помочь!» – решил негоциант. Ему вдруг почему-то вспомнилась ночь, ярко освещенная поляна перед входом в пещеру атаманши, и Саш'ша – с надетым на плечи плащом, подобным сложенным крыльям летучей мыши… К'нарр встал со своего места, снял свой плащ и бросил его на арену. Гладиатор недоуменно проводил взглядом кусок коричневого материала, увидел, кто его бросил в цирк и вопрошающе посмотрел на хозяина плаща. К'нарр жестом показал, что этот плащ – ему. Чел'век подхватил кусок тонко выделанной коричневой кожи, осмотрел с обеих сторон, расправил его и… спрятался за него от стремительно надвигающегося Б'ка. Амфитеатр взревел, предвкушая, как рогач проткнет гладиатора бивнями вместе с его плащом. Бивнеголовый противник светлокожего бойца разогнался и на большой скорости врезался в расправленное полотнище. Точнее, всем показалось, что врезался. Потому что в последнее мгновение плащ непостижимым образом упорхнул в сторону, а Б'ка на огромной скорости пронесся дальше. Оказалось, что за плащом – пусто, а Саш'ша спокойно стоит практически на том же месте, где он стоял до атаки рогача, и невозмутимо расправляет материал в ожидании следующей атаки своего противника. Б'ка, похоже, был испытанным турнирным бойцом и не заставил себя долго ждать. Он вновь наклонил шипастую голову, глухо, по-звериному рявкнул. Не поднимая головы, он могуче помчался на слегка подрагивающий кусок материи, за которым, как он сам только что видел, спряталось раздражающее его все больше и больше невысокое, такое хрупкое на вид, светлокожее существо с непонятной растительностью на голове.

Однако на этот раз у него получилось даже хуже, чем в первый раз, – он проскочил так далеко, что едва сумел остановиться перед противоположной стеной. Б'ка вновь не понял, куда это в последний миг исчезает так раздражающая его тряпка. К неописуемому удовольствию зрителей, он, раз, за разом атакуя неуязвимый плащ, всякий раз промахиваясь, злобно ревел, с каждой минутой зверея, и к концу схватки полностью потерял осторожность и контроль над собой. Чем не замедлил воспользоваться его хитроумный противник. После очередной атаки бивнеголового ящера Саш'ша увидел, что силы у того на исходе. Наверное, из сострадания к несчастному животному он решил прекратить его мучения. Чел'век сделал вид, что напуган атаками рогача и быстро побежал от него к стене… Б'ка помчался за ним. При виде наконец-то убегающего врага у него словно прибавилось сил. С каждым шагом он все больше набирал скорость. Наконец, его противник остановился у края арены и спрятался за куском коричневого материала.