Ночная охота - Юрий Козлов Страница 38

Антон обнаружил, что и сам каким-то образом присутствует в малых кубиках-картинках. Чем пристальнее он старался рассмотреть, что там, тем стремительнее разрастался в объеме кубик. В абсолютном приближении — проникновении внутрь — Антону открылось, что водно-воздушные арки, своды, акведуки и виадуки в кубике разрушены и отравлены. Они радиоактивно мерцали, на глазах распадались, соединялись в некий чудовищный, пронизываемый мертвым черным ветром лабиринт. Лишь изредка в лабиринте отыскивались чистые прозрачные закоулки. Антон пытался в них отдышаться, но они истаивали, как миражи, и ему приходилось двигаться дальше не дыша.

Антон вдруг почувствовал, что ноги сделались ватными и как будто короткими. В следующее мгновение шест, который он держал на весу, неудержимо поплыл вверх и в сторону. Черная болотная земля встала вертикально, открыла навстречу, как крылья, объятия.

«Прибалдел, дружок?» Какая-то сила выровняла шест. Болото вернулось в горизонтальное положение. Антон с трудом выдернул ногу из черного клея. В напоминающем дверь, дробящемся, смещающемся голубом прямоугольнике он увидел Елену.

Она совершенно не изменилась с тех пор, как он, завернув в тряпки, похоронил ее. Хотя и времени минуло всего ничего. Если, конечно, не считать, что они находились в разных мирах. Не изменился и голос Елены. «Боже мой, какая грязь! — сварливо и недовольно проговорила она. — Еще пять лет — и Земли не будет. Не спи, дружок! Тебе осталось… тьфу!»

Елена вдруг исчезла, но в мерцающем радиоактивном лабиринте открылся небольшой голубой проем. Антон задержал дыхание, едва успел добежать. Перевел дух. Когда-то он уже видел эту худую небритую рожу в круглых железных очках. Это же Дерек, учитель, вместе с которым он хоронил… Девчонка тоже была здесь. На ней было серенькое тканое платьице и белые носочки, в руках она держала… Антон с трудом вспомнил: глобус — старинное учебное изображение Земли, которой, если верить Елене, оставалось существовать ровно пять лет. Девчонка бежала лицом к Антону, спиной вперед. Она как будто летела над болотом, ей не было нужды нащупывать шестом топкий конечный путь. «Энтони, не спи! Ты дойдешь, не бойся, иди за мной. Ты помнишь, Энтони, это глобус, я показывала его тебе, когда ты к нам приходил? Хочешь, покажу, где страна Елены? Смотри, белый материк внизу, это там, только сейчас там нет льда. Они прорыли под землей туннели, и ядерный реактор гоняет по туннелям теплых: воздух… Осторожно, Энтони, обопрись на глобус!»

«Дерек! — крикнул Антон. — Кто там прячется за тобой?»

Дерек посторонился. Антон увидел Бруно и Кан.

«Ты идиот, Бруно, — покачал головой Антон. — Почему не захотел бежать со мной? Прыгали бы сейчас по болоту вместе».

Бруно торопливо заговорил на диалекте. Антон с трудом разобрал, что на соляных разработках он часто вспоминал Антона, иногда жалел, что не спрыгнул с поезда, но врать не будет, на трудфро жилось не хило: хоть и работали по четырнадцать часов, зато спирт — каждый день строго по норме, жратвы от пуза, в соседнем бараке — бабы-фасовщицы, ляжки, как бревна. А загнулся по глупости. Нацедили из цистерны канистру спирта, а спирт не питьевой, а этилово-мышьячный. Ну, все семеро и того… Не дотянули до лицензии на предпринимательство. Семью бизнесменами в стране меньше. «Этот негр, — Бруно встревоженно перешел на основной язык, — ты увидишь его в Гришиной каморке. Ни в коем случае не буди, не разговаривай с ним. Сразу стреляй в лоб! Иначе конец. Тут еще не решено… Не буди, сразу стреляй, понял!»

«Прости меня, Кан, — сказал Антон, — я даже не попрощался с тобой».

«Со мной все просто, — ответила Кан. Антон ощутил исходящий от нее слабый цветочный запах. Ему захотелось обнять Кан. — Прирезал возле общаги малолетний придурок. Тон! — Кан всегда так называла Антона в моменты волнения. — Не буди негра! Если ты его разбудишь…»

Антон увидел, что болото кончается, но кончается страшно — всепожирающей чавкающей ямой. Яма, в которой навеки исчез Омар, была в сравнении с этой все равно что отдельно взятое облако в сравнении с небом. Раньше ямы здесь не было. Антон посмотрел вниз. Ему показалось, что под землей он видит облепленные грязью плечи и руки Омара, изо всех сил раздвигающего яму. От кочки, на которой из последних сил балансировал Антон, до конца болота твердой земли было, наверное, метров семь. Уткнуть шест было совершенно не во что. Разве что в крохотный обглоданный пенек, торчащий из ямы. Но, во-первых, поди попади в него шестом. Во-вторых, Антону показалось, что это не пенек, а скрюченный палец чудовищно выросшего под землей Омара. Он только и ждет, чтобы Антон уткнул шест ему в палец. «Неужели Омар так и остался в болоте?» — подумал Антон.

Он точно знал, что назад пути нет. Через яму тоже не перепрыгнуть. В светящихся над ямой геометрических конструкциях не было ни единого голубого проблеска. Антон почувствовал, что задыхается, оглянулся на истаивающую позади, уже почти не отличимую от воздуха голубую дверь.

Там стояли все те же и кто-то новый, совершенно точно незнакомый Антону — на голову выше остальных, слепяще-железный, с длиннейшим, уставленным в небо копьем в ощетинившейся шипами железной же деснице.

«Чего задумался, дружок? — послышался сварливый голос Елены. — Честно говоря, у меня много дел, и если бы не твои друзья… Они тебя любят, хоть я и не очень понимаю за что… — Елена определенно была за главного в странной компании. — Да подожди ты! — рассердилась, заметив, что Антон собирается прыгать. Шест в его ослабевших руках трясся как тонкое деревце на сильнейшем ветру. — Прошу вас, идальго!» — обернулась к стоявшему позади слепяще-железному чудовищу. Тот шагнул вперед, крепко встал, расставив ноги, стал вытягивать в сторону Антона копье, которое по мере вытягивания все увеличивалось и увеличивалось в размерах. Наконец, оно уткнулось в твердую землю на другом берегу ямы. Антон побежал по копью, изумляясь гибкой его трясучести, опасаясь, что из трясины его перехватит рука Омара. «Muchas gracias», — донеслись до него последние слова Елены.

Антон рухнул на траву. Болотная яма за спиной разочарованно чавкнула. Идти дальше сил не было. Но и здесь — на открытом, просматриваемом месте — оставаться было нельзя. Да и близость болота не способствовала выходу из наркотического расстройства.

Антон пополз. Чем дальше отползал он от болота, тем чище становился воздух, тем неудержимее хотелось спать. Антон устроился за кустами на пригорке. Пригорок продувался ветром. Ветер должен был навести порядок в голове Антона. Укладываясь, он уже почти не помнил недавнего бреда, как пробежал над ямой по копью Дон Кихота. Но почему-то не забывал про негра — какого негра? — которого ни в коем случае нельзя будить.