Филин с железным крылом - Лариса Петровичева Страница 38

– Осборн, а кто это, горожорцы?

– Такие черви, – ответил голем. Ему было приятно, что Антия все-таки спросила. – Прокладывают ходы в горах, точат камни. Половину этих катакомб выкопали с их помощью. Приручить их особенно нельзя, но можно направить.

Антия представила, как громадный червь прогрызается сквозь толщу горы, и ее невольно замутило. Надеясь, что брезгливое отвращение не проступило на лице, она поинтересовалась:

– А далеко мы уже зашли?

– Далеко, – ответил Осборн. – Давно уже за городом. Вот, сейчас… – Он поднял фонарь, и Антия увидела сложенную из камней пирамидку: должно быть, местное подобие верстового столба. – Еще два часа и выход.

– Газ пока не запускают, – произнес Верн. – Ищут нас на поверхности.

Голем кивнул.

– На всякий случай, – сказал он тем тоном, который дает понять, что лучше не спорить. – Если все-таки пустят газ, полезем в норы горожорцев. Там от них слизь остается, она очищает воздух. Почихаем, конечно, но не отравимся.

Антия заметила, как Верн поежился.

– Если пустят газ, я хоть в рот к ним залезу, – согласился он.

Через два часа пути Антия замерзла и вымоталась настолько, что не могла ни говорить, ни думать: просто смотрела себе под ноги, чтобы ни за что не зацепиться и не упасть, и делала очередной шаг. Когда пятно света от их фонаря вдруг растаяло в белом, розовом и золотом сиянии, Антия не сразу поняла, что они стоят возле выхода из катакомб.

– Вышли! – прошептала она, и Осборн откликнулся:

– Да, вышли! Вот большая пятерка!

Кругом громоздились скалы. Вставало солнце. Антия не сразу поняла, куда нужно смотреть; Верн осторожно взял ее за плечи, развернул, и она увидела каменные головы воинов в островерхих шлемах. Глаза смотрели сурово и властно, завитки бород струились по скалам, и Антии подумалось, что головы вот-вот оживут и спросят у них, зачем это они сюда притащились.

– Громадины, – восторженно выдохнула она. Головы были размером с тот дом, в котором они жили с дядей Бринненом. На верхушке одного из шлемов сидела птичка: увидела людей, удивленно цвиркнула и улетела.

– Это наши великие воины, – с гордостью откликнулся Верн. – Когда-то они первыми выступили на защиту Ашх-Анорна от тьмы с моря. Победители и посрамители Кракена и его прислужников.

Отсюда открывался удивительный вид: внизу лежали зеленые поля с гребешками рощ по краю, мелкой россыпью красовались городки, по синему шнурку речки неторопливо плыла соринка лодки. Осборн спрятал свой фонарь в валунах, и, отдохнув несколько минут, вся компания снова пустилась в дорогу. Тоненькая тропинка бежала среди камней, и Антия невольно радовалась, что идет налегке.

– Далеко еще до зеркала? – поинтересовалась она. Верн махнул куда-то вперед и вправо и спросил:

– Устала?

– Есть немного, – буркнула Антия. Меньше всего ей хотелось показаться неженкой.

В подземелье было холодно, а теплое утро становилось все жарче с каждой минутой. Солнце висело над горами раскаленной белой бляхой – Верн прищурился на него и с усмешкой заметил:

– Надо же, сердиться изволит.

– Гневается батюшка? – поинтересовался Осборн. Лицо Верна обрело нервное, ерническое выражение.

– Он меня всегда недолюбливал. Иногда я думаю, что Ардион оторвал мне руку с его позволения.

Чем дальше они шли, тем больше зелени появлялось среди камней. Антия удивленно ахнула: вот качнулось на ветру самое обычное зеркало на длинной витой ручке – стебель утопал в толстых растрепанных листьях, сама поверхность не превышала размерами детскую ладонь. Верн равнодушно посмотрел на него и прошел мимо.

– Не созрело еще, – заметил он. – Видишь, даже не отражает ничего.

Антия услышала тоненький свист, и далекий женский голос произнес: «Нумерация вагонов от головы состава…» От голоса веяло пылью и старой болезнью, и Антия невольно пошла быстрее.

Статуя поднялась к ним из-за камней, когда она увидела то зеркало, к которому Верн вел их. При жизни – Антия с ужасом поняла, что больше не думает о каменных девушках как о живых, и это было еще одним шажком куда-то во тьму – она была красавицей. Эта красота подчеркивалась и сейчас: алыми складками шелкового одеяния, тугими розовыми бутонами, приколотыми к плечам, капельками жемчуга в волосах.

О ней заботились. За ней ухаживали так, словно она была любимой.

Осборн остановился, словно налетел на невидимое препятствие. Антия знала: каменной деве достаточно одного движения, чтобы он разлетелся на осколки. Девушка улыбнулась: под серой кожей пробежали искры, и Антия услышала негромкий голос:

– Посмотри… на меня…

Ей было больно говорить – но она говорила и просила о смерти, как о милости.

– Посмотри.

Верн обошел Антию и Осборна, приблизился к каменной деве и протянул ей руку. Она осторожно, словно принимая награду, сжала его пальцы, выпустила, и, Антия могла поспорить, в слепых глазах что-то сверкнуло, будто камень готов был заплакать. Верн понимающе кивнул и сдвинул с глаза повязку.

– Спасибо, – прошептала каменная дева и осела на тропинку грудой обломков. В воздухе резко запахло горелым, и Антия увидела, как розовеет камень на сколах.

Ей захотелось закричать. Упасть на землю, бить по ней кулаками – она сама не знала, почему ей настолько больно, но эта боль была невыносима. Осборн поддержал ее под локоть; Антия провела ладонями по щекам, смахивая слезы, и твердо сказала:

– Мы должны ее похоронить.

– Времени нет. – Вернув повязку на место, Верн обошел груду камней, оставшихся от девушки, и двинулся дальше по тропе. Мышь пищала на его плече, но он не останавливался. – Ардион знает, где мы. Пришла одна – придут и другие.

– Значит, не станем оттягивать неминуемое, – промолвила Антия. – Нам так и так придется с ним сразиться.

Она подтянула рукава блузы и принялась перетаскивать камни с тропы. Выкопать настоящую могилу, конечно, нечем – но можно положить сверху другие камни. Осборн принялся помогать; Антия все-таки заплакала, слезы капали в пыль. Верн обернулся, скорчил презрительную гримасу и вернулся – тоже взялся за камни.

– Подготовим сюрприз, – сказал он. – Раз уж пришлось задержаться, сделаем так, чтобы это было не напрасно.