Беспамятный - Павел Балашов Страница 37

Друг есть тот, кто знает о тебе все, но, несмотря на это, все равно прикрывает твою спину.

Народная мудрость

В штаб-квартире родного Управления я, по идее, должен был чувствовать себя как дома. Но, вместо этого я чуть ли не головой вертел и оглядывался. Чертова амнезия! Ведь столько уже всего вспомнил, ну почему ж не отпустить вконец, а? Но у моего подсознания явно было собственное, отличное от моего, мнение на этот счет.

Дергачев попросил Джоан подождать в гостевой комнате, прикомандировал к ней Звишина, чтобы не скучала, и приказал мне следовать за ним в его кабинет. Что я и сделал. Мы поднялись на пятый этаж особняка Управления, разместились в служебных апартаментах полковника, Алексей Алексеевич налил мне вискаря на два пальца, себе плеснул коньяку и расположился за столом.

— Ну, Игорь, рассказывай. И лучше — все и по порядку, — приказал он.

— Не могу. Видите ли, Алексей Алексеевич, у меня амнезия. Частичная, но тем не менее. И из своей жизни я помню только последние две недели, а то и меньше. Не засекал я время, к сожалению. Я просто оклемался некоторое время назад на борту корабля, избитый…

Мой рассказ о том, что со мной происходило, занял почти два часа. Некоторые события я постарался не озвучивать, определенные подробности — тоже, но тем не менее полковник оказался поставлен в курс практически всего, что со мной происходило. И почти всего, что я помню из своей жизни. Все это время Дергачев сидел и слушал, периодически задавая наводящие вопросы, но в основном — слушал. Не перебивая, не мешая, не комментируя. Как только он и умел, наверное. А закончил я свою историю одной-единственной просьбой:

— В общем, Алексей Алексеевич, мне очень нужно, чтобы вы помогли мне найти Беклемишева. Поскольку где его искать — я не представляю.

— Беклемишева… Леонида Петровича, как я понимаю? — уточнил Дергачев.

— Да, — кивнул я.

— Что ж, не бином Ньютона. Да, все логично, учитывая, что именно он занимался той структурой, из-за которой группа Вешнякова попала в замес. Ты, кстати, что об этом всем помнишь? Ничего? Ну, я так и думал. Значит, к Леониду Петровичу… Но зачем? — поинтересовался полковник.

— Мне кажется, что он знает ответы на те вопросы, которые меня больше всего сейчас занимают. И эти ответы мне очень нужны, Алексей Алексеевич.

— На какие вопросы, Игорь? Что случилось с группой, в которую ты входил? Это и я тебе могу рассказать. Или что тебя еще интересует? — он не унимался.

— Например, где меня носило три года, если я именно столько времени назад пропал, — я прищурился, понимая, что начинаю играть с огнем.

— Уел, — рассмеялся полковник. — На этот вопрос даже я ответа не знаю. А очень, очень хотел бы, знаешь ли.

— Дайте мне отпуск, Алексей Алексеевич. Вернее, проведите его приказом по управлению. Мне нужно закончить дела, перед тем как я вернусь на службу, — попросил я его, окончательно оборзев в глубине души.

— Не дам, — покачал головой Дергачев. — И не проси. Уволю, нафиг. Причем по твоему собственному желанию и прямо сейчас. Или по состоянию здоровья. Но это будет дольше. Придется тебя через комиссию гнать. А это, сам понимаешь, не двух дней дело. Да и могут наши эскулапы тебя прикрутить на коечку больничную, голову лечить, месяца на полтора-два.

— Уволить… — протянул я задумчиво. — А, пожалуй, это мысль. Хорошая мысль. А то сдается мне, может тетушка Анфиса подробно мной заинтересоваться. А так — с глаз долой, из сердца вон.

— Именно, — кивнул Дергачев. — Да и еще одно. Ты ж не успокоишься. И если тебе не дать отпуска — ты либо в самовол дернешь, либо увольняться начнешь. Факт?

— Факт, — согласился я.

— Вот о чем и речь. Птиц, ты, конечно, смышленый мальчик, но редкий идиот. И остановить тебя я не смогу. Ты же пока Штрауба не угробишь — не угомонишься, и это понятно. Стало быть, не можешь остановить — возглавь, не так ли?

— Так, — кивнул я.

— Вот поэтому ты сейчас напишешь мне рапорт с просьбой уволить тебя п.с.ж. А я его положу в стол. И буду ждать от тебя вестей. Понял, Игорь? — Дергачев чуть прищурился, глядя мне в глаза.

— Понял, Алексей Алексеевич. Бумагу дадите? Или набить и распечатать у секретаря? — вот теперь я понял, чего он хочет.

— На, — он протянул мне лист.

Я взял стилу из его письменного набора и быстро накатал рапорт. Положил его на стол, сверху припечатав своей свежеполученной на НовоРа служебной карточкой. И задумчиво посмотрел в глаза Дергачеву.

— Полковник, а кто такой Штрауб?

— Илья Штрауб, позывной «Шрам», прозвище, приклеенное вашим командиром, — «Шухер». Предатель. Официально объявлен мертвым. Связист. Из группы Вешнякова, в которую входил и ты. Так что… Я не удивлен, что ты его ищешь. Я попрошу Славу, он подготовит тебе полную сводку по нему, да и по группе вашей, почти целиком полегшей. А то ждать, пока ты вспомнишь, можно долго, как я понимаю. Итак… Птиц, ты уволен. А еще ты мудак, Птиц. Каждый раз говори это себе перед тем, как соберешься воплощать в жизнь свою очередную «идею».

— Что-то меня мудаком слишком часто называют крайние две недели, — прищурился я. — Как-то мне это не нравится.

— А ты веди себя по-другому, — посоветовал Дергачев, с трудом сдерживая смех.

— Вот вспомню, каково это — и непременно начну, можете не сомневаться, — парировал я.

— Молодец, ай, молодец. Игорь, все, я тебя не задерживаю. Полковника Беклемишева ты сможешь найти в реабилитационном центре Министерства обороны. Знаешь, где он расположен?

— Система Байри, планета Суженая. Город Лишев, если я ничего не путаю. Кажется, улица Победителей. Номера дома нет, поскольку там вся улица — это комплекс корпусов санаторного курорта, да? — В моей памяти это все всплыло, как подсказка в программе.