Несносный тип - Харитон Мамбурин Страница 37

— Кажется, их дружбе конец, — глубокомысленно пробормотал я, разглядывая аккуратный подтянутый задик рыдающей фермерши, быстрой рысью удаляющийся от моего дома.

— Вот лучше бы ты эту стерву так отодрал! — внезапно получила от меня подзатыльник Эльма. Держась за голову, девочка возмущенно округлила глаза, — И как тебе не стыдно было над Нимей издеваться, пап? Она так кричала!

— Молись высшим силам самой как-нибудь хоть раз в жизни так покричать! — уязвленно фыркнул я, уходя от окна. За моей спиной озадаченно икнули.

Несколько дней я почти полностью посвятил обеим девчонкам, обучая их преимущественно бухгалтерской премудрости. Профессия, если судить по газетам этого мира, чрезвычайно востребованная, так как крестьянского сына или дочь от сохи такому не научишь. На Кендре не было махрового сословного деления, во всех центрах цивилизации присутствовали учебные заведения, в том числе и такие, что предоставляют бесплатное обучение для простолюдинов, но вот покрыть потребности мира в образованных людях они не могли. У девушек вполне может быть светлое будущее, если мы каким-нибудь образом (или чудом) сможем покинуть Хайкорт, а затем еще и прибыть в цивилизованные края. Конечно, в основном мои мысли касались Эльмы, потому как Элла скорее могла вызвать дикий фурор в любом месте, где бы появилась.

Попутно я им вёл увлекательные лекции на тему «а что делать, если папа внезапно сдох». Они девочкам очень не нравились, но, как и в поговорке про мышей и кактус — кто не хочет, того заставят. Еще мы нехило укрепили защиту дома, расставив на первом этаже и заднем дворе массу невзведенных ловушек. В отличие от героев, про которых я неоднократно читал в первой жизни, в этой новой реальности Кендры даже незаряженное ружье разок, да стреляло. Что уж тут говорить про тетивы, пружины и прочие изделия из металла, которые вполне себе умеют уставать и деформироваться.

В заботах и учебе прошло несколько дней, за которые к нам забегала лишь Нимея, вроде бы поговорить, но получилось у неё лишь заново испытать и вспомнить всё, что в первый раз она могла упустить по пьяной лавочке. Похоже, придёт еще.

А затем на дом напали. Хорошо, продуманно, качественно.

Если бы я спал, то, скорее всего, уже бы не проснулся — штурмующие воспользовались магией. Она же их и подвела, точнее, подвела одна из желтоглазых женщин, которые тихо напевали длинное заклинание, стоя в трех десятках метров от дома. Она боялась достаточно сильно, чтобы я обратил на её эмоции самое пристальное внимание, а затем и принялся действовать. Они закончили конструировать заклинание, когда я уже тихо взвёл половину из ловушек первого этажа. Разбуженные девчонки тревожно блестели глазами с лестницы, а я взводил нечто, напоминающее уродливый гибрид арбалета и мясорубки, когда нам с Эльмой внезапно захотелось сильно спать, а Элли тихо зашипела от боли деструктуризации.

Не успел я выругаться про себя за то, что совершенно не продумал этот момент, как Эльма выхватила у себя из-за уха заколку, тут же втыкая себе же в ногу. Сморщившаяся от боли девушка начала быстро-быстро зачитывать какое-то заклинание, шевеля пальцами рук по направлению к сестре-соседке. Нас накрыло следующей волной магии, мягкой и удушливой, как подушка в руках ревнивой, но хладнокровной жены. Я оперся рукой на косяк, а молодчина Эльма ни на миг не сбившись с речитатива, закончила заклинание махом руки в сторону Элли. Та тут же оказалась в слегка поблескивающем коконе мерцающего фиолетового цвета.

Жестом загнав девчонок наверх, я аккуратно проверил, что там делают желтоглазые колдуньи. Две из них продолжали работать, в том числе и боящаяся, маша руками с периодичностью раз в 3 минуты. После каждого маха мне на мозг падала усыпляющая подушка, становясь всё тяжелее и тяжелее. Бороться с этим оказалось легко, достаточно было кольнуть себя куда не жалко острием старрха. «Не жалко» от нервов оказалось довольно жалко и глубоко, зато сонная одурь слетела как по заказу.

А через несколько секунд я заметил четыре слабо истекающих опаской тени, перелезающие на задний двор моего дома от соседей. Значит, их больше трёх…

Взяв в руки один из недлинных стальных багров покойного Мадре, я аккуратно проверил подушечкой пальца заточку на внутренней стороне крюка, а затем затих в ожидании, когда злоумышленники взломают дверь. Те, вместо того чтобы начать ковыряться в замке, затихли, чего-то ожидая. Как оказалось, ждали они колдуний, которые бросив своё заклинание последний раз, отправились в долгий путь обхода, чтобы присоединиться к своим товарищам. Вопрос, как они смогли использовать столь сильную магию под Пятном, не давал мне покоя, но раздумывать над ним было не время. Всегда можно спросить… выживших.

Дверь взломали быстро и почти бесшумно. Раз, и высокий тощий желтоглазый решительно проскальзывает в дом, держа в каждой руке по здоровенному ножу. Он уверенно и быстро устремляется к двери моей спальни, держа одну руку перед собой в защитном жесте. Остальные, без сутолоки и спешки, следуют за ним по пятам. Три мужчины, три женщины. Теперь боятся все.

Поздно.

Коротко и резко колю в затылок ту, что идёт последней. Тело замирает на шаге, а затем начинает не спеша заваливаться на впередиидущую, ту, что постоянно боялась. Упираю ногу в бедро падающему трупу и ускоряю его падение. Увы, бесшумно нанести еще один удар не получается, убитая держала в руках увесистую железную штуку, что с грохотом падает на пол. Именно по этой причине боязливая, довольно симпатичного вида женщина, успевает с сдавленным криком увернуться от острия багра, даже успев чуток присесть, но на возвратном движении я слегка подкручиваю стальную палки, из-за чего острый как бритва крюк впивается ей в голову не острием, а своей режущей поверхностью.

Раз, и она скальпирована, а я делаю шаг назад, убирая багор. Почти отрезанный скальп желтоглазой падает ей на лицо, заставляя истошно визжать в панике.

— Йегор!! — кричит девушка, отпрыгивая спиной вперед, — Помог… кха!

Последний звук вырывается из нее просто потому, что её прыжок совпадает с рывком мужчины, шедшего впереди. Он роняет куда более легкую партнершу по преступлению на пол, получая в ответ брошенным мной багром в живот. Это у меня осознанное стремление избавиться от предмета, орудовать которым эффективно в бою я не могу по причине малого веса. Трейкеры могли, а вот гном лёгонький!

Срываю со стены раскрытый мешочек солидных размеров, вытряхивая его содержимое на возящуюся кучу-малу. В нём — большой, острый и гранёный «чеснок», который бы заставил кровоточить лапы даже у очень крупного ихорника. Мои противники желтоглазые, но и они далеко не в восторге, натыкаясь на шипы, садистки рвущие плоть.

Дальше события разворачиваются отвратительно, потому что слышен сдвоенный грохот и видны вспышки. Я получаю две пули в живот, удивлённо хриплю и отваливаю на кухню, чтобы осмыслить новости. Револьвер стреляет еще трижды, после чего слышна возня, ругательства, и жалобные мольбы скальпированной её немедленно спасти.

Скривившись от едкой и тянущей боли, я рявкнул:

— Давай!!