Учебник по химии - Анатолий Ключников Страница 37

Я не совсем ещё законченный вояка и понимаю, что у «невоенных» людей есть свои правила. Если девица идёт устраиваться на работу в университет, то она не должна быть одета, как беглая каторжница, или в крестьянскую дорожную одежду. Ей нужно деловое платье, типа того, какие чиновники носят сюртуки. Чтобы её приняли, как свою.

Так как в девичьих платьях я не разбираюсь ни бум-бум, то Ведит всё покупала сама — я стоял на улице и даже в лавки не заходил. Она притащила в гостиницу кучу свёртков, и немедленно потребовала, чтобы я убрался вон, в свою комнату. Я с радостью подчинился, так как за время покупок окончательно обезножил, и все мои кости ныли.

Я зашёл к ней на следующее утро, — к тому времени, к какому мы условились сделать визит. Я вымылся, выбрился, оделся в чистое, при мече и с неразлучным ножом у пояса, в липовых лёгких ножнах.

Ведит выскочила из комнаты: оживлённая, энергичная, с сумочкой из льняной ткани, висевшей у неё на локтевом сгибе. У меня отпала челюсть, — второй раз за два дня.

Абитуриентку никто бы не узнал! Это был совсем не тот измученный зверёк, который таскался со мной по дремучим лесам и спал возле дымных костров. Это явилась БАРЫШНЯ — элегантная, самоуверенная, с живыми умными глазками, подчернёнными по контуру. Её губки стали сочно-красного цвета, и на лице тоже были заметны следы лёгкой косметики.

Ведит подобрала себе платье тёмно-кофейного цвета. Шляпку с короткими изогнутыми полями она кокетливо сдвинула набок; на ней сияла медная заколка в форме бабочки. Коричневый матерчатый пояс, прошитый золотистой нитью, был завязан бантиком на пояснице. На груди также красовалась заколка: белый цветок, скрученный из полосок ткани.

— Ну, как я тебе, солдат? — спросила Ведит игривым голосом и сделала, красуясь, оборот на месте, расставив руки. Подол платья, отороченный скромными кружевами, не успел прикрыть её ноги, запаздывая, и я увидел кожаные туфельки и голые лодыжки.

Платье снова опустилось, и в мои глаза вперился весёлый, озорной взгляд.

— Сойдёт, я думаю… — только и смог выдавить я.

Девчонка засмеялась и легко засеменила к выходу. Я потопал за ней.

Ведит ловко уселась боком на Чалку, а я, взяв кобылку под уздцы, пошёл по улицам в университет.

Местная цитадель науки не смотрелась так подавляюще-величественно, как в столице Нихелии, но занимала тоже большую площадь. Её чугунная ограда не провоцировала жгучего желания бросаться её перелазить: прутья сделали высокими и оканчивались они пиками, украшенными вычурными «листочками»-завитушками, которые будут цепляться за штаны.

Страж ворот, дедок явно из военных, без монеты открывать никак не хотел, а я не желал втягиваться в ссору на виду у девушки и портить ей хорошее настроение. Привязав лошадку недалеко от сторожки, мы двинулись в административный корпус.

Ректор оказался импозантным мужчиной с густой полуседой шевелюрой, в чёрном сюртуке, встретившим нас подчёркнуто-приветливо:

— Чем могу быть Вам полезен, барышня?

Наёмник в его глазах представлялся как бы необходимой частью антуража, не более того. Вроде как табуретка у стола с яствами. Смотрел ректор исключительно и только на девушку.

Ведит вытащила из сумочки бумагу, стоившей жизни одному человеку и прошедшую с нами бесконечные леса и поля, протянула ему:

— Я хочу работать у вас преподавателем. Вот, пожалуйста, посмотрите…

Ректор привстал и взял лист пергамента. Я заметил, что его правый карман безнадёжно испачкан мелом, хотя видны следы старательной очистки. Понятно: из бывших преподавателей, не залётный чинодрал.

Также было невозможно не заметить прямую уверенную осанку. Хотя его нос ни большой, ни крючковатый, а брови — тяжёлые и кустистые, я про него всё равно сказал бы: «у него орлиный профиль», так как слишком уж высоко себя держит. Кожа лица — сухая, туго обтягивает скулы без единой морщинки. Тёмно-фиолетовый шейный платок, белая рубашка. Ходячий пример для новобранцев.

Мужчина взял со стола, покрытого плотным зелёным бархатом, маленькую лупу за шнурок, зажал её глазными мышцами и углубился в чтение: