Тень Серафима - Наталья Корнева Страница 37

Неохотно кивнув, София вышла, разумеется, сообразив, что ювелир намерен остаться в одиночестве. Возражать всё равно было бесполезно.

Так, минут пятнадцать-двадцать у него есть, а этого должно быть достаточно.

Быстрыми, наработанными годами практики движениями ювелир вынул перстень с шерлом из футляра, воспользовавшись для этой цели длинным пинцетом особой формы. Положил камень на специально подготовленную поверхность прочного темного стекла, в самый центр. Поморщившись, сделал аккуратный прокол в указательном пальце и обвел камень против движения часовой стрелки, заключив тот в идеально проведенный кровью круг. Не хотелось, ох, как не хотелось Себастьяну завязывать заклинание своей кровью, но другого выхода не было.

Не попытаться он не мог.

Угольно-черный камень слабо замерцал, будто внутри появился некий источник света, пробудился незримый источник энергии. Ювелир удовлетворенно кивнул: «Глаз Дракона» откликнулся на зов. Нетрудно будет настроить его на поиск собрата, шерла-близнеца. В конце концов, они вибрируют на одной волне.

Ювелир мысленно потянулся к камню, осторожно активируя проверенное поисковое заклинание. Минерал среагировал мгновенно, однако эту реакцию нельзя было назвать нормальной: что-то определенно пошло не так. Это произошло чересчур быстро, чтобы можно было вмешаться, где-то между двумя ударами сердца. Себастьян кожей почувствовал ледяной вдох камня, заставивший капельки крови свернуться и медленно, но неудержимо поползти к шерлу, оставляя на стекле зловещие вязкие потеки. Высвобождая силу, камень стремительно охлаждался, превращаясь в энергетическую ловушку и раскидывая сети информационных вибраций поиска.

Мощных, слишком мощных вибраций.

Себастьян охнул и согнулся, не в состоянии вымолвить ни звука, словно в зону солнечного сплетения резко и сильно ударили ножом. Во рту немедленно появился кровавый привкус, приторный, солоновато-пряный, противно-теплый. Ювелир собрался было прервать ритуал, но не успел. Мир вдруг качнулся и пропал — на долю мгновения, как бывает, когда моргаешь. Только скорость реакций сильфа, превосходящая человеческую, позволили заметить это.

Но не предотвратить.

Появившийся мир был иным. Внешне ничто в нем не отличалось, но что-то определенно было неправильно. Хотя бы то, что взгляд на этот мир был не от привычного первого лица, не изнутри, не из собственных глаз.

Неожиданно Себастьян увидел самого себя будто со стороны, слева-сверху, сидящего на коленях перед активно работающим камнем, казавшимся сгустком ожившего черного пламени в призрачном ореоле плазмы. Такое знакомое тело недвижно замерло там, где ювелир его оставил, и ошарашено смотрело прямо перед собой, наотрез отказываясь поддаваться управлению. На лице застыло выражение бессмысленности, какое может быть только у куклы или другого неживого существа. Сильф даже не успел испугаться или понять что-то, как в следующее мгновенье мир вновь мигнул, и всё вернулось на круги своя.

В воздухе осталась только легкая мерцающая дымка, след от исчезнувшего. Ощущение тела также возвратилось, но конечности затекли будто от долгого сидения. Сам не отдавая себе отчета, Себастьян хотел было встать, но тут всё вокруг потекло, поплыло, смешалось, как на свеженаписанной картине, которую окатили водой, и глаза затянули кровавые радуги.

Фантасмагория происходящего попросту не укладывалась в голове, однако у Себастьяна не было времени задуматься над этим. В один миг все краски потеряли свой цвет, свет и тени поменялись местами и исчезли, а законы перспективы перестали работать. В целом мире остались только оттенки красного, жуткого красного цвета. Комната обильно кровоточила, кровоточила и пульсировала. Себастьяну казалось, что он оказался внутри чьего-то больного стенокардией сердца. Стены, потолок, пол — всё содрогалось в хаотичном, все ускоряющемся рваном ритме, испуская потоки черной крови.

Себастьян почувствовал, как по лицу, подбородку, шее стекает что-то густое, остро пахнущее смертью. Резкий запах этот был невыносим для чуткого обоняния сильфа, вызывая неудержимый рвотный рефлекс. Рот был полон крови. С трудом разомкнув губы, ювелир почувствовал, как та мутным потоком хлынула наружу, заливая одежду. Из носа, из ушей тоже шла кровь. Глаза заливало что-то липкое.

Плохо дело, совсем плохо.

— …Себастьян! — сквозь пелену небытия донесся до него донельзя встревоженный голос Софии. Потом проступили и перепуганные карие глаза, и дрожащие губы, и всё остальное, бледное аж до синевы. — Ты жив? Что случилось?!

Черт побери, хотел бы он и сам это знать.

Проклятье! Что ни говори, а день определенно не задался.

* * *

Сказать, что произошедшее было неприятным, значило ничего не сказать.

В который раз за день Себастьян тяжело открыл глаза и пару-тройку секунд тщетно пытался понять, кто он, где находится и что здесь делает. Победно улыбающееся лицо Софии, однако, значительно ускорило этот процесс.

— Вот видишь, Серафим, даже мастерам своего дела требуется иногда помощь, — самодовольно сообщила девица, однако, в лисьих глазах её явственно читалась тревога и облегчение от того, что ювелир наконец очнулся. — Ты всё еще отказываешься работать со мной в паре?

Сильф устало перевел взгляд на злополучные часы, равнодушно отсчитывающие время. Стрелки показывали без двадцати двенадцать. Почти полночь. За окном давно сгустилась темнота, тесная комнатка была освещена лишь парой неярко горевших свечей, отбрасывавших длинные тени.

— Где шерл?.. — с трудом хрипит ювелир, наконец заметив, что камня нигде не видно.

— В футляре, — потупилась София и, ожидая резко негативной реакции, поспешила оправдаться. — Я спрятала его. Мне пришлось… Пока камень находился в жутком круге крови, он словно горел! И тебя невозможно было привести в чувство!

— Как… — только и смог произнести Себастьян, донельзя шокированный услышанным. — Как ты взяла его в руки, Искаженная?

Девушка смутилась еще сильнее. Но делать нечего, надо было отвечать.

— Надела перчатки, конечно.

Повинуясь немому вопросу, застывшему в глазах сильфа, Искаженная помахала перед его самым его носом парой серебристых перчаток, сплетенных из тончайших невесомых колец. Изумлению ювелира не было предела.

— Вот… — словно оправдываясь, неуклюже объяснила София. — Это такой специальный сплав…

— Тише, — резко оборвал Себастьян, быстро глянув по сторонам. — Я знаю. Но откуда, откуда это у тебя… Они же стоят целое состояние! Одна работа потянет на кругленькую сумму, а цена материала… вообще немыслима…

— Ну, я же всё-таки племянница главы «Нового мира», — хитро улыбнувшись, девушка скоро спрятала артефакт. — Должны же мы хоть как-то бороться за жизнь. Такие вещицы здорово помогают.

Сильф криво ухмыльнулся в ответ, борясь с навязчивым приступом дурноты. А девица-то не так проста, как кажется. Может, если подучить немного, и без него не пропадет? Не таскать же её за собой до конца жизни, в самом деле. Это плохо сказывается на его душевном покое. И сложных отношениях с собственной совестью.