Бродяга - Лаванда Риз Страница 37

- Ого, с твоей стороны слишком необдуманно предлагать мне что угодно я ведь могу и попросить. … Ладно. Так что ты там сказала на счёт тату? – вдруг заинтересовался Яр, хитро прищурившись. – Но любую надпись и в месте, которое я укажу! – ткнул он в неё указательным пальцем.

- Идёт! – не думая кивнула Кьяра, схватив его бутылку, отпив прямо с горла.

- Это слишком … - не успев остановить её, и глядя на то, как она скривилась, зажимая ладонью рот, Яр договорил, - …крепкое для тебя. Хотя, с другой стороны, это поможет расслабиться. Ну, пошли, шалунья, так и быть подразним Ровера, осуществим его незаслуженные подозрения, завалим грёбаный тест! Если уж обвинять так за дело.

   Яр оплатил вход, но из-за медленной музыки, оказавшись уже на территории танцполя, Яр вовсе не спешил танцевать, время от времени отпивая из своей бутылки, упрямо ожидая смены композиции. И только поймав быстрый зажигательный ритм – он схватил Кьяру за руку, влившись в танец. И девушка была приятно удивлена тому, что у этого угрюмого парня оказалось такое отличное чувство ритма и такая пластичность. Яр танцевал просто здорово.

Может, это было отчасти влияние алкоголя, но чем дольше Яр прижимал и вертел ею во время танца – тем сильнее втягивался, раскрепощаясь. Кьяра в свою очередь тоже ощутимо опьянела, потому что Яр позволял ей угощаться, и уже скоро их совершенно перестало заботить присутствие окружающих, в том числе и самого Ровера, который мог бы заметить их в любое время. Кьяре стало неимоверно весело, она расслабленно обнимала Яра, а скворанин в свою очередь обнимал её, зажигательно двигаясь с ней под музыку. Иногда Кьяра смеялась, запрокинув голову, а Яр в этот момент клал ей кусочек льда на шею, слизывая его при этом языком. Спиртное и расположенная близость девушки будоражили Яра, он уже ничего не ощущал, кроме прикосновения к её телу. Клятвы дружбы, преданность братству, вдруг заглушило желание это тело заполучить.

- А ты знаешь, как ещё называют танцы? – прокричал он ей в ухо, чтобы она расслышала его из-за музыки. - Вертикальным сексом! А знаешь, что по скворанскому обычаю, если ты танцуешь с парнем первый раз – ты обязательно должна поцеловать его, потому что наш язык — это больше орган осязания, чем орган вкуса. У нас поцелуи и танцы связаны, потому что они мало чем отличаются друг от друга.

- Даже если танцующие не влюбленная пара? –  прыснула охмелевшая Кьяра.

- Угу! – уверенно кивнул Яр, наклонившись к её губам. И поцеловав её, он снова произнёс, уже с хитрой усмешкой на лице:

- А ты знаешь детка, что скворане вообще-то не танцуют? Я научился танцевать, когда связался с Ровером … И про обычай я придумал на ходу.

- Негодяй, ты обманул меня?! – и вместо того, чтобы сердиться Кьяра рассмеялась, и Яр рассмеялся вместе с нею, снова целуя её в губы, только уже более откровенно и настойчиво, показывая, чего он в действительности от неё хочет. А она поддавалась, отвечая на эти поцелуи. Предшествующие прошлые события, душевное смятение, обида на Ская, плюс выпитое позволяли ей это сегодня делать.

- Так же нельзя, ты должна понимать, когда тебя пытаются надуть, - игриво пожимая плечами, добавил Яр, сильнее привлекая к себе девушку, как бы невзначай скользнув ей рукой под платье.

 Бросив случайный взгляд на танцующих - …Ровер вдруг не поверил своим глазам! Уставившись вниз ещё более пристальней, даже поперхнувшись при этом, он уже не обращал никакого внимания на свою собеседницу.

… Это были Яр и Кьяра. Ровер просто оторопел. Его лучший друг кружил девушку, которая нравилась ему самому, в быстром танце, ловко перебрасывая её с одной руки на другую. Похоже, им обоим это нравилось, и вовсе уж не было похоже, что эти двое буквально недавно дрались друг с другом. … Но вот мелодия сменилась на медленную и чувственную. Кьяра томно обвила Яра за шею, а он, максимально прижав её к себе, собственнически держал свои руки намного … намного ниже её талии, что-то шепча ей на ушко, попеременно целуя то в глаза, то в щёки. И Кьяра при этом улыбалась!

Вспыхнув, Ровер ощутил, как что-то до боли жжёт внутри, он даже на время перестал дышать. Бокал в его руках вдруг рассыпался на мелкие осколки. А глаза превратились в две узкие щели.