Капкан - Николай Марчук Страница 36

– Черт, Волков, ну ты что, тупой? Все просто, этот Зайцев, он был сынком, какой-то шишки из того мира, а вот этих двоих папеньки – уже в этом мире. Значит, что? Значит, их трогать нельзя. А ведь надо кого-то показательно казнить, чтобы все успокоились. Вот твои трое бойцов и должны были стать этой разменной монетой.

– Ты чего за хрень несешь?! – взревел я. – Какая на фиг разменная монета?! Мои люди ни в чем не виноваты! Понял?! Я их не отдам!

– Я это уже понял, – свинчивая крышку с бутылки текилы, ответил Ряшкин. – Но ты хоть понимаешь, что из-за троих рядовых бойцов можешь поставить под угрозу все ваше существование в этом городе. Если Совет решит, то все ваши предприятия и люди окажутся вне закона.

– Если бы у бабки был бы болт, то она была бы дедкой! – философски заметил я. – Если надо, то я этот ваш городишко вверх ногами перетрясу, захвачу власть, а потом эвакуирую своих людей в Сиротинск, а здесь сожгу все на фиг! Как тебе такая перспектива?

– Я не знаю, что тебе и сказать, – честно ответил Ряшкин. – Надо как-то разгребать это дерьмо.

– Предлагаю завалить подельников Зайцева, как будто это Кирилл сам сделал на последнем издыхании. И тогда все будет тип-топ, всего лишь пьяная разборка, в которой погибли все. Как тебе такой вариант? – предложил я.

– Слишком все внаглую, шито белыми нитками, любая проверка сразу же покажет несостыковки, – отозвался Павел. – Да и куча свидетелей осталась, твои, может, и будут молчать, а мои не станут, враз, меня сдадут начальству.

– И что? Кто будет проверять? Родители этих богатеньких придурков? Нет! Максимум, что они могут, это вопить о нарушении прав и дергать Климентьева. Все ниточки в руках у главмента, а он тут высшее начальство, ему и устраивать проверки и перепроверки. Не будут же члены совета лично ползать на брюхе по полу, выискивая улики и сличая траектории полета пуль. А ведь есть еще один немаловажный момент. Знаешь какой?

– Какой?

– Охрана «Туза» пропустила внутрь Зайцева и его товарищей с оружием. Если бы они сделали свое дело как надо, то не было бы никакой стрельбы. А кто у нас совладелец «Туза»? Правильно, Климентьев! Так что отчасти он сам виноват.

– Я понимаю, но мне-то что делать?

– Забей на все и делай, как я сказал, пристрели этих двоих и поставь Климентьева перед случившимся фактом. А если будешь слишком долго думать и принимать решение, то в итоге останешься крайним и виноватым.

– Хорошо, – через несколько минут отозвался Павел. – Если меня попрут с работы, возьмешь к себе?

– Возьму. И когда будешь разговаривать с Климентьевым, намекни, что я тебе в нос тыкал эфэсбэшной ксивой. Он из старого мира свалил из-за того, что сильно проворовался и у него на хвосте висели федералы, так что, может, старая память сработает и наш главмент будет более покладистым.

– Заметано, – чему-то обрадовался Ряшкин. – Ты как, уедешь или тут будешь?

– Пока тут посижу, – отозвался я. Потом нашел взглядом своего прапорщика и крикнул ему: – Хлыстов, нарой чего-нибудь на кухне, а то жрать охота!

Пока прапорщик шустрил на кухне, досматривая их холодильники на предмет деликатесов, я связался с базой, узнал последние новости, отдал пару распоряжений, потом написал СМС Вере, чтобы она меня сегодня домой не ждала и что у меня все в порядке, дескать, сижу в кабаке, пью текилу, закусывая черной икрой.

Хлыстов притащил с кухни несколько банок красной и черной икры, разного вида копченого и вяленого мяса, пару палок салями и всяких там маринованных морепродуктов. Спиртное я больше не пил, переключился на кофе.

О чем там Ряшкин договорился с Климентьевым, я не знал, Паша бегал по залу как в жопу ужаленный, периодически выбегая наружу, его телефон уже раскалился от постоянных переговоров.

– Я к тебе завтра заскочу на работу, надо будет кое-какие бумаги подписать и один момент обкашлять, – пробегая мимо меня, заметил Павел.

– Денег не дам, – тут же обрубил его я, уплетая классический русский двухъярусный сэндвич с красной и черной икрой.

Связанных добивать не стали, через полтора часа приехал какой-то толстый дядька в спортивном костюме розового цвета и забрал их с собой. К шести утра Ряшкин заявил, что мы можем разъезжаться по домам и к нам вопросов больше нет, вернее они есть, но их зададут попозже, в более мирной и спокойно обстановке. Ну и ладно. Прихватив на память несколько бутылок розового французского шампанского Veuve Clicquot, по цене пятьдесят тысяч за пузырь, я вместе со своими бойцами покинул гостеприимное заведение.

Изменив первоначальные планы, все-таки заехал домой. Перед воротами усиленный наряд наших чоповцев, с которыми мило трепался Сурков. Пообещал Виктору, что заскочу к нему и все расскажу, поплелся домой.

Принял душ, поцеловал Веру в подставленную щеку, хлопнул её по попке, подарил шампусик. Рассказал о том, что произошло ночью, и в очередной раз предложил уволиться из банка и идти работать в ТД «Синельга», она дежурно отказалась, заверив меня, что в банке от неё будет больше пользы, чем у меня под боком. Потом мы вместе с Верой и Женькой позавтракали и разъехались каждый по своим делам – Вера отвезет Женьку в детский садик, потом помчится в банк на работу, ну а я, вначале поговорю с Сурковым, а потом тоже на службу, сегодня к обеду должна прийти колонна из Сиротинска, там будут Витька Сиротин и Рубен, а это значит, что денек сегодня будет жарким и долгим.

Сурков очень сильно удивился, когда я ему рассказал о ночных событиях, по его мнению Климентьева был не тот человек, чтобы так обострять обстановку. Что-то здесь было не так, должен быть какой-то очень веский довод для такого поворота.

К десяти утра наконец добрался до службы. База находилась на осадном положении, в пулеметных гнездах торчали стволы ПКМСов и «Утесов». Ворота и подъездные пути перекрыты «ежами», сваренными из толстенного швеллера, и бетонными блоками.

Бойцы на КПП облачены в шлемы, тяжелые бронежилеты с пристегнутыми воротниками и фартуками, вооружены автоматами. Внутри нашей базы действовали наши законы, поэтому здесь можно щеголять не только с автоматом или пулеметом, можно и стволовую артиллерию разместить. Но артиллерии у нас пока не было, не разжились еще. Из «тяжелого» оружия пока только четыре 82-мм батальонных миномета образца 1943 года и три 120-мм полковых миномета того же года. С помощью этих орудий мы могли достать почти любой уголок Сосновска, за исключением южных окраин. Ближние подступы к базе держались под прицелом пулеметов разного калибра и гранатометов. Помимо обычных станковых и ручных гранатометов были еще и некоторые изыски. Благодаря флотским связям удалось получить несколько десятков многоствольных реактивный гранатометов, которые именовались – МРГ-1 «Огонек».

Гранатомет МРГ-1 представляет собой 7-ствольную реактивную установку, состоящую из установленного на треноге блока стволов, автономного источника питания и кабеля. Благодаря своему небольшому весу, а также блочной конструкции, позволяющей производить его разборку, гранатомет может быть быстро, за считанные минуты установлен в специально отведенном месте палубы корабля или на любой поверхности.