Культы генокрадов - Петер Фехервари Страница 36

— Дала бы скотине подрыгаться хорошенько, — произнесла Хайке, ковыляя к ней. Бывшая бригадирша, одна из немногих в отделении, не получила серьезных ранений.

— Мы выше этого, — ответила Арикен, бросая кулон со спиралью на тело предателя. — Нужно поднять тревогу.

Ужас прорывался сквозь цитадель в поисках еретиков, посягнувших на Святую Спираль. Сокрытый бог, что наблюдал из-за его глаз, освободил Тижерука от всех оков. Не сдерживаемый больше доктриной скрытности, полный неистовства зверь рычал и вонзал когти в стены еретиков. Иногда враги выбегали из этих нор-коробок, носились вокруг и тыкали его в шкуру своим жалким оружием, пока великан не сокрушал их.

— Тииж-арр-рукк! — взревело чудище, когда высокая металлическая тварь на тонких ногах затопала в его сторону, вырвавшись из темноты. Шагатель ответил на вызов Ужаса ревом двигателя и изрыгнул поток огней из единственной короткой руки. Он напоминал горящие плевки маленьких еретиков, только попадал чаще и жег горячее. Тижерук отшатнулся и попятился прочь от нападающего, прикрывая глаза от жгучих вспышек, что вгрызались в его плоть. Металлическая гадина последовала за ним, но атаки прекратилась, будто бы она переводила дыхание.

Не теряя времени, Ужас ринулся вперед, обхватил ногу шагателя разделенной правой рукой и начал рвать стальные жилы когтями левой. Противник затопал, пытаясь сбросить мучителя, но Тижерук держался надежно и продолжал терзать его ногу. Наконец великан задел что-то жизненно важное и конечность согнулась. Ужас отпрыгнул в сторону, враг закачался и опрокинулся, объятый пламенем. Из железного брюха выполз неверный, но праведник схватил его и тряс, пока тот не развалился на куски.

Схватка задержала Тижерука, и теперь резкие вопли доносились со всех сторон — все новые еретики сбегались к нему. Он смутно ощущал, как сила покидает его израненное тело. Ловчий крюк треснул, одна из ног едва волочилась, но бог великана понуждал его идти вперед. Ужас издал хриплый рык и захромал дальше, повинуясь руке хозяина, что направляла его в совместной охоте за настоящей жертвой.

— Как ты узнала? — спросил Таласка, ища что-то между скамей.

— Я отправила к ним шпиона, — ответила Омазет. — Но, если честно, не рассчитывала, что он вернется. — Капитан по-прежнему прислонялась к стене, в которую ее впечатал псионический выпад. Панцирная броня поглотила большую часть удара, но ее тело теперь напоминало один сплошной синяк. — Он сказал, что магус пришел увидеть тебя. Меня это обеспокоило.

— Я снова в долгу перед тобой, капитан. — Нагнувшись, Кангре подобрал какой-то шар. Адеола увидела, что это обугленные останки головы Вирунаса, сожженной последним напряжением его ментальных сил.

— Еретик пытался меня обратить, — прошипел Таласка, держа череп жреца двумя руками и вглядываясь в пустые, выгоревшие глазницы. — Он пробирался ко мне в разум, полуправдами обращал мое чувство долга против меня!

— Нам нужно выслушать моего шпиона, полковник. — Адеола с болью поднялась на ноги. — Он говорит, в городе что-то происходит.

— Ему можно доверять?

В этот момент нечто ударилось в стену за алтарем — барельеф аквилы на ней раскололся, часовню застлали клубы пыли. Отбросив голову Вирунаса, Кангре выхватил меч и болт-пистолет.

— Каролус, ко мне! — произнес он в вокс на лацкане, призывая паладина, что стоял на страже снаружи храма.

Когда часовню сотряс очередной удар, Омазет выхватила парные силовые мачете и встала рядом с Талаской. От следующего удара по стене расползлись глубокие трещины.

— Разумнее было бы уйти, полковник, — произнесла женщина.

— Точно, — согласился Кангре, стоя на месте. Капитан видела, как Таласка улыбается, алча возмездия за насилие над своим сознанием. Она полностью его понимала.

Стена рухнула, град обломков завалил алтарь, а висящее тело священника закачалось, как жуткий маятник. Мерзкий урод перевалился через останки стены, волоча за собой безжизненную правую ногу. Его шкура пестрила порезами и ожогами, часть из них еще дымилась, но голубые глаза чудовища смотрели цепко.

— Тижжж-аррр-рукк, — прохрипело оно.

Когда гигант поплелся в сторону офицеров, они разошлись в стороны, надеясь запутать его, но тварь тут же последовала за Кангре, будто он изначально был ее целью. Таласка ловко отступал, беспрерывно стреляя и парируя взмахи когтей мечом; монстр ломился следом за ним через скамьи, отбрасывая трупы с дороги. Омазет следовала за чудовищем, рубя и рассекая хитиновые пластины на спине, пока не обнажила плоть. Зашипев, урод развернулся и взмахнул раздутой рукой с двумя звериными лапами вместо кистей. Когти глубоко пробороздили панцирь капитана, она отшатнулась, но из груди великана выхлестнули шипастые щупальца, что вцепились в ее броню и не позволили упасть. Нетерпеливо сипя, чудовище потянуло Адеолу к увитой отростками пасти.

«Я умру не здесь», — спокойно подумала Омазет.

И тут крюки, впившиеся в ее панцирь, оторвало напрочь. Громадный недочеловек врезался в монстра, держа перед собой стальной щит-плиту. По инерции оба гиганта отлетели в сторону заваленного обломками алтаря, но вся тяжесть удара досталась твари. Сдавленная между металлом и камнем, она взревела и попыталась ударить паладина поверх щита, но уцелевшая рука оказалась зажатой. Пыхтя от натуги, телохранитель Таласки размазывал врага по груде скалобетона, пока не был вознагражден ритмичным треском лопнувшего панциря. Отступив на шаг, он атаковал снова — впечатал силовую булаву в дергающиеся останки урода. Крича от ярости, Адеола встала рядом с ним, и к взмахам палицы добавились выпады мачете. Секундой позже к ним присоединился Таласка, начавший рубить врага силовым мечом.

Чудовище умирало долго.

К моменту, когда по вызову Клавеля прибыло эвакуационное судно, аббатство укрыла истинная ночь. Неожиданно до Креста донесся рев двигателей, а на купол святилища упала тень.

— «Валькирия Альфа» на позиции, — прошипел голос из вокс-установки на столе. — Проламываем купол через шестьдесят секунд. Как поняли, Калавера-пять?

— Вас понял, «Альфа», — ответил Клавель. Он повернулся к Эмброузу и Трухильо. — Нам нужно покинуть святилище.

Гвардейцы не стали возражать.

«Валькирия» открыла огонь вскоре после того, как они вышли в коридор. Что интересно, армированное стекло продержалось несколько секунд, прежде чем расколоться с чудовищным звоном.

— Зачем вы тащили нас в эту дьявольскую дыру? — потребовал объяснений капитан. — Почему нельзя было сразу вломиться через гребаный купол?

— Насильственно вторгнувшись в святилище, мы запустили бы механизм уничтожения данных, — пояснил оперативник. — Недопустимый исход.

Когда они вернулись, от купола не осталось и следа. Помещение засыпали осколки стекла, почти все предметы обстановки разнесло в щепки. Пульт управления был уничтожен, но Крест заметил, что жестокий образ-барельеф на стене остался нетронутым. Почему-то он не удивился этому.