Крымский излом - Александр Харников Страница 36

Ночь, в штабной землянке темно, только чуть тлеет на столе коптилка из обрезанной гильзы трёхдюймового снаряда, да чуть рдеют почти прогоревшие угли в буржуйке. Штормовой ветер мартовским котом веет в трубе, да барабанит снаружи дождь. Полковник Вильшанский, сидящий за столом, не спит, хотя его голова упала на скрещённые руки.

Он смертельно устал. Почти три месяца непрерывных изнуряющих боёв при обороне Севастополя, два отбитых штурма и могилы сотен черноморских моряков, оставшихся в этой земле. Когда началась Керченско-Феодосийская десантная операция, бригада непрерывно атаковала немецкие позиции. Удалось продвинуться на несколько километров, поливая кровью каждый метр земли. Второго января атаки прекратились, бригада была истощена и обескровлена, но вот сегодня на столе перед комбригом снова лежит приказ – атаковать. Атаковать любой ценой! Правда, целью операции названа "разведка боем", но комбриг не обольщается – права отступить без приказа, как всегда, нет. А приказ пришёл с самого верха и подписан не генерал-майором Петровым или контр-адмиралом Октябрьским, а генерал-лейтенантом Василевским, который вчера прибыл в Крым в качестве представителя Ставки.

Против всех ожиданий, его самолёт приземлился не в Севастополе, а на Евпаторийском плацдарме, на только что захваченном у немцев аэродроме в Саках. Хотя, если вспомнить слухи о том, что в Евпатории высадился не только десант, вышедший из Севастополя, но и ещё какая-то фантастическая механизированная бригада Осназа, напрямую подчинённая Ставке...

Тогда да, прилет представителя Ставки напрямую туда, где действует эта бригада, выглядит вполне правдоподобно. По данным разведки, весь вчерашний день немцы снимали с линии осады там роту, там батальон, и бросали их под Саки, как кочегар бросает в топку уголь – лопата, за лопатой. У полковника были знакомые в разведотделе армии, которые кое-что знали о том, что творится под Евпаторией. Очень много разведчиков ушло в десант, и теперь от них приходили истории одна невероятнее другой.

Трезвый еврейский ум полковника не верил в сказки, а так хотелось! Но Евпаторийский десант был суровой реальностью и реальностью успешной. Весь вчерашний день, то разгораясь, то затихая под Саками гремела артиллерийская канонада, а за два часа до полуночи чёрное штормовое небо озарило такое багровое зарево, что казалось, будто там горит целая колонна бензовозов. После этого канонада стихла и больше не возобновлялась.

Все ходили в жуткой тревоге, но около двух часов ночи солдатский телеграф разнёс невероятную новость: мехбригада осназа разгромила, буквально раздавила немецкую группировку под Саками и без боя взяла Симферополь. Ещё чуть-чуть, и...

И вот оно это чуть-чуть, этот приказ, на котором чёрным по белому написано: «После нанесения по противнику бомбо-штурмового удара восьмой бригаде морской пехоты Черноморского флота 6 января в 06:30 провести разведку боем немецких позиций. Представитель Ставки ВГК генерал-лейтенант Василевский А. М.»

Полковник вздохнул и, приподняв голову, посмотрел на трофейные часы. Светящиеся в темноте зеленоватым фосфорным огнём стрелки показывали 06:05. Где-то вдалеке загремел гром...

- Товарищ полковник, товарищ полковник, – в землянку заглянул стоящий возле штаба часовой, – идите, посмотрите, там тако-о-е...

От волнение его окающий псковской акцент стал ещё заметнее.

«Хороший боец, – подумал полковник, застегивая плащ-палатку, – только молод ещё, весной призван. Ну, ничего, это пройдёт, если выживет. Интересно, что он там такое увидел, что его так взволновало?»

Снаружи землянки, в окопах был слышен топот ног и возбуждённые голоса, но стрельбы не было. «Значит не атака», – успокоился полковник, снимая, тем не менее, с гвоздя свой верный ППД.

Снаружи было темно, резкие порывы ветра горстями бросали в лицо дождевую пыль. Но зрелище, творящееся по ту сторону нейтралки, стоило всех неудобств.

В багровых отблесках разрывов низко над землей скользили узкие хищные тени. Тьма была перечеркнута пушечными трассами и огненными росчерками эрэсов. До советских моряков доносился гулкий гром разрывов и хриплый хохот автоматических пушек. Вся эта вакханалия продолжалась ещё минут пятнадцать или двадцать. Винтокрылые штурмовики неизвестных морякам марок будто поставили перед собой цель – вбить немцев в севастопольскую землю, размолоть их в пыль.

Острые глаза корабельных сигнальщиков разглядели, что в налёте участвовали три разных типа винтокрылых машин. И ещё они видели на них красные звезды... Ну, это пусть останется на их совести, в таком случае человек всегда выдаёт желаемое за действительное.

Когда последний винтокрыл исчез во тьме, уходя на свой неведомый аэродром, полковник Вильшанский глянул на часы.

– 06:27! Пора! – и, перебросив своё тело через бруствер окопа, встал во весь рост с ППД наизготовку.

– А ну товарищи, пойдём, посмотрим, кто там из гансов живой остался? – и так же в полный рост зашагал к немецким окопам.

Вслед за ним, сначала пригибаясь, а потом и в полный рост, поднялась вся бригада. Все те, кто прошёл горнило жесточайших боёв и выжил. Те, кто научился побеждать врага, несмотря на его техническое и численное превосходство. Уцелей у немцев хоть один пулемёт с пулемётчиком, бригада недосчиталась бы многих и многих. Но уцелевших не было, винтокрылые мстители сделали своё дело на совесть.

Шаг за шагом советские моряки пересекали некогда смертельно-опасную нейтралку. Тут повсюду лежали непохороненные тела товарищей, убитых во время атак первого и второго января, когда бригада не могла двинуться дальше ни на шаг. Тогда даже раненых удавалось вытащить не всех, а убитые так и оставались холмиками на мерзлой земле.

И вот бойцы дошли до того рубежа, дальше которого ещё не был ни живой, ни мёртвый. Метров пятьдесят до немецких окопов. Но самих окопов на месте нет, вместо них какой-то лунный пейзаж... Блиндажи, превращённые в огромные воронки, толстенные брёвна, разбросанные и поломанные как спички. На дне воронок что-то чадно тлеет, а ветер сносит удушливый дым на юго-восток. Всюду исковерканное оружие и мёртвые тела. Некоторые из них изуродованы до неузнаваемости. От такого инфернального зрелища кого-то из бойцов даже вырвало. Другие же рассыпались по уничтоженной позиции: кто-то, пытаясь найти хоть одного выжившего, кто-то в поисках трофеев. Ведь у многих были немецкие автоматы МП-40 и МП-38, и бойцы использовали каждую возможность для того, чтобы разжиться парабеллумовскими патронами.