Агент - Валерий Большаков Страница 36

Громыхая и лязгая, трамвай пополз вдоль кремлёвской стены. Остановился, тарахтя разболтанными сочленениями, как раз напротив памятника Минину и Пожарскому. [89]«Товарищ Юрковский, на выход!»

Сойдя с подножки, Авинов пошагал к Спасской башне. Часы на ней как раз сыграли «Интернационал». Кирилла передёрнуло — это было как пощёчина. Стройная башня, увенчанная двуглавым орлом, — и хамский гимн!

У Авинова по спине мурашки прошли, но уже не из-за перезвона курантов — над башнями и церквями вилась колоссальная, просто чудовищная стая ворон. Прикормленное мясом юнкеров, убитых в октябрьских боях, вороньё уже не покидало Кремля, обсаживая деревья Александровского сада, тучами виясь в небе, переполняя воздух оглушительным карканьем. «И чегой-то я таким нервенным стал?» — усмехнулся Кирилл.

Чёрной, встопорщенной гроздью вороны висели на маковке Спасской башни, хлопая крыльями, клюясь за удобный насест — двухглавого орла. Красноармейцы-латыши, ходившие дозором по кремлёвской стене, изредка палили по воронам из винтовок, и тогда орущая куча-мала, облепившая шпиль, распадалась, вспархивая облаком живой, смрадной копоти.

В Спасских воротах лениво ругалась пара часовых, склёпывая свою речь матом. Кто из двоих был чином повыше, разобрать не удалось, поэтому штабс-капитан предъявил пропуск обоим.

— Проходите, товарищ, — сказал боец слева, поправляя ремень винтовки на плече. Боец справа задумчиво высморкался.

Кирилл молча шагнул под гулкую арку. Молча-то молча, а в душе захолонуло — он в Кремле! В самой серёдке паутины, заплетшей Россию, и где-то, совсем рядом с ним, копошатся те, кто её свил, — красные пауки…

Оставляя Вознесенский монастырь, Служительский корпус и Малый Николаевский дворец по правую руку, а слева — гауптвахту, Авинов свернул к Чудову монастырю, ныне — кремлёвской больнице.

Из барочной Екатерининской церкви доносились азартные возгласы — там устроили спортзал. За краем Боровицкого холма виднелась Беклемишевская башня — верхний шатрик её был снесён снарядом.

Чёрными тенями прошмыгнули монахи. Громко распевая о том, как они все смело в бой пойдут за власть Советов, строем прошагал взвод красноармейцев под водительством хмурого мужика в «богатырке» и с кольтом на ремне. Кирилл узнал Павлуху Малькова, бывшего коменданта Смольного, ныне заведовавшего Кремлём, — и отвернулся. Мальков видел его один лишь раз, безусого, да и то вечером, но верно чекисты говорят: «Лучше перебдеть, чем недобдеть!»

Оставляя за спиной закопченный Арсенал, Авинов шагал по Дворцовой улице, нынче переименованной в Коммунистическую, углубляясь в район казарм, Гренадёрских и Офицерских корпусов. [90]

Во время прошлогодних боёв большевики обстреляли Кремль из орудий, выкуривая местных юнкеров. Били прямой наводкой по храмам и дворцам, снаряды расплескивали кровь, в щепу разносили драгоценную мебель, в клочки рвали фолианты. Повсюду в стенах и куполах зияли пробоины, по древней кладке ползли глубокие трещины, белые колокольни были рябые от выбоин, сквозь глубокие бреши виднелись анфилады комнат, заваленных мусором и ломом.

Красные варвары изрядно потоптались по культурным ценностям, этому праху старого мира, посдирали золотые оклады с икон, а в здании Судебных установлений устроили пиршество — там, в комнатах медэкспертизы, хранились горшки с заспиртованными «вещдоками» — мёртвыми выкидышами, отравленными желудками… Всё выдули и пожрали!

Неожиданно Кирилл остановился. Тот, к кому он направлялся, неторопливо шагал навстречу, попыхивая трубкой.

— Здравствуйте, товарищ Сталин! — уважительно сказал Авинов.

Медовые глаза Иосифа Виссарионовича вспыхнули узнаванием. И довольством.

— Товарищ Юрковский! Очень хорошо.

Развернувшись, наркомнац двинулся обратно к Большому Кремлёвскому дворцу.

— Жить будете рядом со мной, во Фрейлинском коридоре, — негромко проговорил он. — Врэменно. Не очаровывайтесь словом «дворэц» — ванная в ваших апартаментах есть, только вот самой ванны нэту, а туалет в конце коридора…

— Стерпим, — спокойно ответил Кирилл.

— Назначим вас пока помощником начальника отдела горцев Кавказа, оформим, как полагается, и бумаги, и паёк…

— Какое у меня будет задание, товарищ Сталин?

— Спасти Ленина!

По лестнице Боярского подъезда они поднялись в «Чугунный» коридор, затем по переходу попали в «белый» Фрейлинский, где были «прописаны» Каменев, Зиновьев, Дзержинский, Свердлов, «придворный поэт» Демьян Бедный с прислугой и прочие «бояре» нового мира.

Открыв дверь, Сталин пропустил помначотдела к себе домой. Квартира наркома не поражала роскошью, всё было очень скромно. Встречать хозяина и гостя вышла миловидная круглолицая женщина в простом тёмном платье и серьёзный мальчик лет десяти.

— Это Надежда, — представил женщину Сталин, — моя жена.

Надежда тепло улыбнулась гостю.

— Виктор, — представился Кирилл и осторожно пожал протянутую ладошку, мягкую и слабую, — целовать руки дамам было не принято, женщина для большевика являлась товарищем.

— Очень приятно, Виктор, — ласково проговорила Надежда. — Вы пообедаете с нами?

— Да, Надя, — внёс ясность нарком. — Через полчаса.

Женщина кивнула и удалилась, уводя с собою мальчика. «Пошли, Яша, дочитаешь мне страничку…»

Сталин провёл Авинова в свой кабинет, сразу занимая место за столом. Кирилл удовольствовался кожаным креслом. Тёмно-красные шторы, задёрнутые наполовину, пригашивали дневной свет, создавая в кабинете лёгкий сумрак.

Несколько минут Иосиф Виссарионович задумчиво сидел, словно собираясь с мыслями. Затем решительно выколотил пепел из трубки и повёл свой рассказ:

— Владимир Ильич всэгда доверял мне, — начал Сталин. — В Смольном наши комнаты рядом, и он постоянно забэгал — по делам и просто так, советовался, спорил… Я нэ хвалюсь, товарищ Юрковский, — так было. Надёжных большевиков-партийцев хватает, но Лэнин полностью доверял лишь двоим — Крупской и мне. Мне — больше. Тэперь… Что вам известно о покушении на вождя?

Кирилл подумал.

— Только то, что попало в газеты, — сказал он. — После митинга на заводе Михельсона Фанни Каплан, истеричка из эсерок, то ли дважды, то ли трижды выстрелила в Ленина и тяжело ранила его. Истеричку арестовали — и расстреляли.

— Нэ так всё было, — проворчал Сталин, — совсэм нэ так… — От волнения его кавказский акцент усилился. — Митинг в тот день был отменён Загорским, другом и подручным Якова Свэрдлова, но самого Ильича о том не предупредили. И вождь приехал на завод бэз охраны, когда уже стемнело, а в цэху — никого! Он поспешил обратно — и попал под пули Каплан, кстати подруги Сары, родной сестры Свэрдлова…