Пройдя долиной смертной тени - Роберт Хайнлайн Страница 36

— Вас понял, сержант! — мгновенно натянув трико, Винни подскочила к двери.

Как мы сегодня, а? Грудки уже ничего?

Полуфабрикат. Нужна еще минимум неделя.

— Мисс Джоан, это доктор Гарсиа и мистер Сэлэмэн.

— Тогда можно не облачаться. Брось мне неглиже — вон то, «лондонский туман».

Джоан подкрасила губы и слегка вспушила короткие волосы щеткой. Потом критически оглядела себя в зеркале. Прозрачность неглиже была на должном уровне, но лицо без макияжа выглядело скромнее, чем хотелось бы. Поэтому она обвела губы темным карандашом.

Босс, мы выглядим, как дорогая блядь.

Надеюсь, что о-очень дорогая. Или ты не одобряешь?

Напротив. Я аплодирую!

Она вошла в будуар, где ее ждали.

—Доброе утро, доктор. Привет, Джейк, дорогой. Не желаете ли сесть? Кофе? Или поискать бутылочку старой кентуккийской крысиной отравы?

—Кофе, — сказал Сэлэмэн. — Ты сегодня замечательно выглядишь, дорогая.

—А еще лучше пахну. После часа упражнений от меня прет, как от лошади.

—Ну, разве что от маленького пони. Могу включить вентиляцию. Доктор Гарсиа хочет тебя осмотреть.

—Что-то случилось? Но я вполне здорова. Если бы не эти чугунные холодные решетки вокруг и не камень вместо подушки…

—Доктор Гарсиа считает, что тюремные решетки можно снять. Джоан Юнис, было бы неразумно обращаться в суд, пока ты находишься под медицинским наблюдением, поэтому мы решили…

—О! Не может быть! Наконец-то. Значит, этот взвод психиатров?..

—Это наши люди. Надеюсь, они не пригодятся — но мы должны быть готовы к отражению самых решительных атак судебных медиков. Приготовься и сама: слушанья могут оказаться долгими…

Еще бы — адвокаты будут отрабатывать свои безумные гонорары. Но не бойся, босс: я не высунусь из окопа, пока хоть один из этих мудозвонов будет болтаться поблизости.

—Это прекрасно! Я страшно рада, что доктор Гарсиа считает меня здоровой. Перейдем в другую комнату, доктор? Винни, проводи нас. Джейк, вот свежий «Уолл-стрит джорнэл»…

Они перешли в гардеробную.

—Мне лечь, доктор?

—Нет, не обязательно. Это то, что называется рrо fоrта [4]. Я должен что-то записать в историю болезни, поэтому для очистки совести провожу осмотр. Покажите язык, скажите «А-а», — ну и прочее в том же духе. Разденьтесь до пояса.

—Да, сэр.

Она по команде дышала и не дышала, кашляла, набирала полную грудь воздуха и выдыхала весь, до последней молекулы. Один раз она легонько взвизгнула:

—Ой, как щекотно! Что это вы делаете?

—Проверяю, нет ли опухоли. Опять же для очистки совести — впрочем, это положено делать время от времени.

Понравилось, пацанка?

Может, тебе это и нравилось — а я предпочитаю более романтические обстоятельства.

Ври, ври. Бабушка все знает. Тебе понравилось…

Доктор откинулся назад и задумчиво посмотрел на пациентку.

—Что-нибудь еще, сэр? Гинекологический осмотр?

—Ну, только в том случае, если что-то беспокоит…

—Ни капли. Я здорова — хоть сейчас на медведя.

—Да, и осмотр это подтверждает… Но что-то меня беспокоит.

—Что именно?

—Не знаю. Ваш случай уникален, поэтому весь опыт медицины может оказаться недостаточным… Скажу честно: я не верил в такой исход и не ожидал его. Все идет слишком гладко, и поэтому мне тревожно. За последние две недели у меня не было оснований наблюдать за вами больше, чем, скажем, за Винифред… И в то же время я, ставя рядом Винифред и вас, за нее спокоен, так как знаю: если не будет какого-нибудь несчастья, она проживет отведенное ей время… а про вас не могу сказать абсолютно ничего. В чисто медицинском смысле вы непредсказуемы.

—Доктор, — сказала она спокойно, — я знаю, о чем вы хотите сказать, не называя это прямо: об отторжении. Тело отторгнет мозг или наоборот, что мне безразлично, или тромб закупорит сосуды… я все это знаю. Я много читала о пересадках органов еще в своей прежней жизни. Я не боюсь. Если это произойдет — что ж, значит, мне просто удалось увильнуть от мучительной старости и немощи… — она улыбнулась широко и счастливо. — Можно считать, что сейчас я в раю — хоть и не навеки. Но и пара недель в раю — это уже кое-что.

—Рад, что вы относитесь к этому так философски.

—Вот уж никак не философски — а с радостью и изумлением, и стараясь взять все от каждой золотой секунды!

—Ну, что же… Меня устраивает, что Винифред останется около вас и пробудет достаточно долго…

—Как она сама захочет. Надеюсь, что навсегда.

—…потому что она может оказать экстренную помощь не хуже меня, тем более что здесь есть все необходимое. Кроме того, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Давайте-ка снимем передатчик, он больше не нужен. Сестра, спирт и вату!

—Да, доктор!

Винни бросилась к шкафчику с медикаментами. Доктор отлепил полоски пластыря, удерживавшие прибор.

—Небольшая мацерация, но к завтрашнему дню это пройдет. Да, теперь мне будет не хватать моего утреннего кино…

—Сэр?!

—Не подумайте дурного. Просто каждое утро я наблюдал по монитору за вашей сердечной деятельностью. Как я понимаю, вы делали какие-то щадящие упражнения?

—Да. Мы занимались йогой.

—Ничего себе! Я бы не назвал йогу «щадящей». Или мы говорим о разных вещах?

—Ну, йога, конечно, не стометровка и не поднятие тяжестей… но я — вернее, мы обе — мы принимали классические позы. Кроме стойки на голове, конечно: я не такая уж дура, я помню, что у меня череп из папье-маше.

—Я бы не позволила ей, доктор! — воскликнула Винни. — Но она и не пыталась.

—Доктор, я не наращиваю мускулатуру для показа — я просто хочу научиться владеть этим новым чудесным телом! Вот смотрите…

Джоан вскочила, сбросила неглиже и встала в шести дюймах от края циновки. Перенесла весь вес на левую ногу и, медленно наклоняясь вперед, вперед… ниже… еще ниже… так, что щекой она смогла коснуться голени, в то время как правая нога смотрела в потолок. Сделав три контрольных вдоха, она оперлась руками в пол и медленно перешла в стойку на руках. Затем плавно, как падающие лепестки, ее ноги коснулись циновки, и все тело перетекло — сначала в позу «арка», потом в «колесо», выпрямилось в «бриллиант» и замерло в классическом «лотосе».

— Омм мани пхадме хум.

Омм мани пхадме хум. Только ты зря выставляешь мышеловку так напоказ.