Боевое братство - Карен Трэвисс Страница 35

Берни только сейчас услышала свое хриплое дыхание.

— Какая дрянь! — пробормотала она. До сих пор она не могла ни о чем думать, только силилась вытащить пилу. Правая рука ни на мгновение не выпускала приклад «Лансера». — А это что за мерзость?

Она сплюнула, стараясь очистить рот. Подбородок оказался влажным. Только когда Берни засунула пистолет в кобуру и освободившейся рукой вытерла лицо, она ощутила какие-то твердые и острые осколки.

— Берни, ты учишься разделывать червей, — одобрительно заметил Коул. — Если хочешь знать, это не твоя кровь.

Это она уже определила по запаху. Но в палец что- то вонзилось, словно заноза.

— Это же осколок кости.

— Да, когда их пилишь, они умудряются засыпать тебя осколками… — Коул порылся в поясной сумке и вытащил грязную тряпку. Он уже наклонился, чтобы вытереть ей лицо, как папаша вытирает нос сопливому ребенку, но передумал и протянул ей лоскут. — Будь осторожна, чтобы осколки не попали в глаза. Это совсем не смешно, можешь мне поверить. И навести доктора, когда вернемся.

— Проклятие, я не привыкла, чтобы трупы забрасывали меня своими потрохами! — Правильный выбор уязвимого места внезапно вызвал в ее душе ликование. Она верно выбрала слабую точку даже в этом совершенно нечеловеческом теле, пробилась сквозь грудную клетку и рассекла основную артерию. — Да, я немного подзабыла уроки рукопашного боя…

Берни ударами ноги раскачивала пилу взад и вперед, пока одним резким рывком не выдернула ее из груди трутня. Только сейчас она поняла, какие повреждения нанесло это оружие. Невозможно погружать быстро вращающиеся зубья в металл, плоть и кости, чтобы на тебя не посыпались осколки. Очки. Теперь понятно, почему большинство солдат носят очки.

"И ни один мерзавец мне ничего не сказал! Ну, Маркус, спасибо…"

Но больше всего ее поразило неожиданное желание делать это снова. Она хотела стереть с лица планеты всех червей, каждого из них, и немедленно! Внезапная ярость ошеломила Берни: ведь до сих пор у нее было другое занятие — неторопливый бесстрастный выстрел с дальней дистанции, никаких эмоций, просто тщательное действие после долгого и терпеливого ожидания. Один выстрел — одна жертва. Сейчас она испытала нечто совершенно иное! Она билась с противником, свалить которого было значительно труднее, чем любого из людей. Берни никак не могла успокоиться и восстановить дыхание.

— Спасибо, что подстраховал, Коул.

Она похлопала его по сильной жилистой руке. Коул был самым громадным человеческим существом из всех, кого она встречала. Возможно, именно потому он отличался таким безмятежным спокойствием. Большинство людей могло бы испугаться его громадной фигуры, но Берни рядом с Коулом чувствовала себя как в гостеприимной тени огромного дружелюбного дерева. Дерева с автоматом.

— Оказывается, не так-то просто управляться с этой пилой.

— Придется серьезно заняться твоей формой. Тебе необходимо нарастить массу. И не важно, какой ширины станет твоя задница, тебе нужна масса, чтобы справляться с этими тварями. — Он продемонстрировал оптимальную позицию для действий «Лансером». — Я лично займусь твоей диетой. И больше никаких перекусов кошками и крысами. В них слишком мало калорий.

— В мыши всего тридцать калорий, — машинально ответила Берни. Поток адреналина наконец иссяк. Она уже услышала стук двигателя возвращающегося «Ворона», но внезапно ее взгляд отметил какое-то движение. Берни повернулась и увидела Маркуса. — Что за дрянь он отыскал на этот раз?

Маркус подбежал к ним, держа в руке странную печатную плату, полускрытую остатками металлического кожуха. За непонятный обломок еще цеплялась отрубленная лапа червя.

— Мерзавец никак не хотел ее отдавать, — произнес Маркус, держа «Лансер» на вытянутой руке. Автомат выглядел так, словно его использовали вместо мясорубки. — Я даже не знаю, что это такое, но Бэрд живо разберется.

— Все в порядке?

— Если только это не относится к червям. Да еще Хоффман лишился куска икры, надо его перевязать.

Берни прислушалась, но так и не различила в его голосе ни малейшего злорадства. Она до сих пор не могла определить отношение Маркуса к Хоффману.

Над ними скользнула тень "Королевского ворона", нзметнулся вихрь песка и пыли, и вертолет приземлился в двадцати метрах от них. Из-за угла выбежали солдаты отделения, а за ними, хромая и опираясь на руку Дома, вышел не на шутку рассерженный Хоффман.

Лейтенант Барбер, держась одной рукой за поручень, высунулся из кабины и протянул полковнику вторую руку. Берни всегда — и даже в тех случаях, когда эвакуация не была срочной, — испытывала облегчение при виде командира вертолета. Дверца «Ворона» служила неизменным порталом в безопасность из мира огня, убийства и воплей. Это был переход домой.

Дом подсадил Хоффмана в вертолет.

— Вечно вы, старики, — сказал он, подмигивая Берни, — пытаетесь доказать, какие вы крутые.

Обратный путь к Северным воротам прошел в слегка нервном веселье, неизменно сменявшем крайнее напряжение боя. Но в любой момент настроение бойцов могло резко измениться. Рядом с Берни, прижатый сидящим с другого бока Коулом, заерзал на скамье Дом.

Ну как, Матаки, — заговорил он, — ты расскажешь мне о брате?

— Расскажу, — кивнула она, уступив неизбежности. Она перехватила мрачный взгляд Маркуса, но он тотчас отвернулся. Упоминание о Карлосе все еще причиняло ему боль. — Я расскажу все, что тебе необходимо знать. Но кое-что может тебя огорчить.

Так она пыталась заключить сделку с Маркусом и с собой. Что именно должен знать один брат о другом?

— Я понимаю, — ответил Дом.

Но Берни в этом сомневалась.