Вы не хотите летать - Петр Ингвин Страница 35

— У выпускников один путь — они отправляются домой! — заявила Соня и тут же поправилась: — Не все, но в основном. По разным причинам некоторые попадают не на свою Землю. При чем здесь путь, если речь все же о дверях — к свету или во тьму?

— Выпускников училища мало. Экзамен сдают единицы, большинство просто заканчивают учиться, поскольку ничему научиться не могут. Перед ними открывается дверь в мир, который они заслужили. Но это не означает, что они закончили училище. В очередной раз повторяем: училище — преддверие чего-то большего, что не объяснить словами, и обе Земли — такая же часть училища, как Луна. Твое сознание не в силах понять то, что находится за гранью разумения. Если собаку бьют палкой, она боится палки, и невозможно объяснить собаке, что она заблуждается. А мухи упорно бьются головой о стекло. У тебя же есть младший брат? — Ответ не требовался, андрики знали о Соне все, а чего не знали — читали в мыслях или просто видели насквозь, для них человеческое сознание неведомым образом представляло открытую книгу. — Ты ему можешь объяснить все?

— Я поняла, — сказала Соня. — Нужно знать и понимать больше, и тогда ваша тайна перестанет быть тайной. И люди увидят путь.

— Люди знают путь, но не понимают или не принимают его.

Знают? Соню огорошило:

— «Возлюби ближнего» — это он?

Было невероятно, но показалось, что голос андрика потеплел:

— Как сказано в древнем тексте, не видел такого глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовлено любящим. Любовь к ближнему — высшая ценность, и кто поймет, что это не слова, не намерения и даже не чувства, а смысл жизни, тот готов к следующему уровню. Экзамен проходит не снаружи, а внутри человека. Мы ничем не можем помочь. Мы только объясняем, следим и заверяем. Здесь ты многое пережила. Многое поняла. И подошла к двери, которая откроется туда, куда нужно. Важно, чтобы твое желание было истинным, с осознанием цены и ответственности. Загляни в свое сердце и скажи: чего ты хочешь?

Сейчас Соня уже знала. Ответ прозвучал четко:

— Я хочу помочь темным перестать быть темными.

— Это невозможно.

— Вы противоречите сами себе. Вы постоянно говорили нам, что человек может все.

Внезапные теплые нотки исчезли, голос андрика вновь стал бесстрастным:

— Только тот, кто достиг следующего уровня.

— Тогда скажу просто: я хочу помочь темным. Всеми силами. Участием. Примером. Состраданием. Словами и делами. Мне неважно, называются люди темными или светлыми, они — люди!

— Помогать капле безразлично и бесполезно для моря.

— Не согласна. Море состоит из капель. Отдельные капли делают как темный, так и светлый мир таким, каким он стал. Значит, все в наших руках. Вы разделили Землю, и сейчас одни люди знают Свет, другие живут во Тьме. В старых понятиях это рай и ад. Как можно блаженствовать в раю, когда в аду люди убивают друг друга и едят заживо? Я бы приняла умом, но не сердцем, если бы ничего нельзя было изменить, но изменить можно, нужно лишь желание. Желание каждого. Но глухой не услышит, и слепой не увидит, то есть, чтобы кто-то что-то захотел, нужен пример. После того, что мне открылось, я не смогу жить, зная, что могла что-то сделать, но не сделала.

— Формулировка с упоминанием рая и ада неверна, эти понятия со светлой и темной Землями не соотносятся.

— Не придирайтесь к словам. Некогда было сказано, что «Город стоит, пока в нем есть хоть один праведник». Тьма черна, потому что в ней нет света. Один луч не сделает ее светлой, но он покажет другим, что кроме тьмы бывает свет. — Соня выровняла дыхание и, как перед прыжком в полынью, объявила, перейдя черту невозврата: — Я решила. Лучше недолго светить во тьме, чем жариться или тлеть в сиянии незаслуженного счастья. Я выбираю идти туда, куда не хочу.

Андрики молчали. Они стояли, похожие на статуи, немигающие глаза глядели прямо, ниспадающие одежды не колыхались.

Вдруг оба заговорили одновременно:

— Экзамен сдан. — Они обернулись к стене между правой и левой дверью: — Она достойна!

Между дверями образовалась еще одна. Левая была темной, правая светлой, а из новой хлынуло ослепительное сияние. Внутри не было ничего видимого, никаких ориентиров — верха и низа, стен или хотя бы звезд вдали. Но этот мир был живым, как оставшийся на светлой Земле Сонин дом, и свет, который оттуда лился… он был олицетворением жизни. И любви. К людям. Всем-всем. И в первую очередь, конечно, к застывшей перед дверью Соне.

— На помощь человечеству нас послали вы, перешагнувшие за порог люди, — сказали андрики. — Позже темные все равно уничтожили бы себя и планету, если бы не существование в параллельном мире светлых: без общего врага они не способны ужиться друг с другом. Но темная и светлая Земли — лишь этап на долгом пути роста, и оба мира, между которыми вы выбираете, не видя Пути — это училище. Можно долго ходить справа налево и обратно, этим занимаются все. Но Путь, как мы говорили, лежал не в сторону, а вверх. Ты нашла его. Теперь иди, тебя ждут.

Идти? Без дороги, без ступеней, без чего-то реального, на что можно наступить или опереться? Здесь нужно лететь, причем лететь вверх. Вспомнилось, что раньше для самостоятельного полета ввысь употребляли другое слово. Вознесение. Знания, почерпнутые из потока и книг, вдруг обрели новый смысл. Соня все поняла. Истина все время находилась перед глазами. Как же все просто! Андрики… впрочем, пора забыть это глупое слово. При отправке на Луну посланцы горнего мира с самого начала говорили: «Перед вами открыты все двери, и ваша цель — выбрать лучшую для вас и для всех». Человек действительно может все, стоит лишь захотеть.

Сияние стало почти осязаемым. Из мира за дверью изливалась овеществленная любовь. Все, кто, невидимые, но ощущаемые, глядели оттуда на Соню, любили ее. А она любила их. Она любила всех — и тех, кто ждал за порогом, и тех, кто остался. Потому что любовь — это и есть путь, единственный, который даже черное делает белым. Путь, который открывает ВСЕ двери. А там, где дверей нет, он пробивает их. Для любящего не существует невозможного. «Не видел такого глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовлено любящим…»

На этот раз Соню не понесли. Она полетела сама.