Star Wars: Сумрачная планета - Барбара Хэмбли Страница 34

Лигеус вышел на террасу.

— Ваше превосходительство, — вежливо обратился он к ней.

Она не собиралась говорить ему о том, что только что видела, и вообще давать ему понять, что что-то знает, — но под действием сладоцвета трудно было помнить о всех своих намерениях.

Он был столь бледен, а в его темных глазах был такой страх, что она сказала:

— Вы здесь такой же пленник, как и я.

Он вздрогнул. Потом быстро, едва заметно кивнул и отвернулся. Он напомнил ей зверя, с которым плохо обращаются и потому он боится любого резкого движения. Сердце ее сжалось от сочувствия.

— У вас, похоже, здесь есть хоть какие-то права. Разве вы не можете уйти?

— Не так все просто, — ответил он. Подошел к скамейке, на которой сидела Лея, и сумрачно взглянул на нее. Синтдроид все еще стоял на террасе, и бледный солнечный свет золотил его мертвые, словно у куклы, волосы. — Что вам удалось услышать?

— Мне… Ничего, — пробормотала Лея, ругая себя за то, что не может избавляться от воды с наркотиком каждый день. Но она знала, что многие не отдают себе отчета в том, насколько слышны их голоса. — То есть я слышала, как вы с Дзимом разговаривали, но не расслышала, о чем именно. Только по вашему виду я поняла, насколько вы его боитесь.

Лигеус вздохнул, и плечи его поникли. На лице мелькнула тусклая, болезненная улыбка.

— Сами видите, ваше превосходительство, даже если бы я ушел — а мне здесь очень хорошо платят за работу — мне просто некуда идти.

Он обвел рукой кристаллический пейзаж, глубокие ущелья и острые стеклянные хребты. Потом немного помолчал, глядя на нее с беспомощной грустью в глазах.

— Вы много времени проводите здесь, на террасе? — неожиданно спросил он.

Лея кивнула.

— Я знаю, что, вероятно, это не лучшая мысль. Немного щиплет кожу…

— Я дам вам мазь, — сказал Лигеус. — Вы слышали, что я говорил синтдроиду? Очень удобно управлять ими всеми с центрального компьютера, но это означает, что их невозможно отличить друг от друга.

— Единственное, что я слышала, что он должен проводить пятнадцать минут в день, стоя на террасе.

— Вам тоже было бы неплохо. При возможности — даже дольше.

— Хорошо, — кивнула Аейя. «Солнечный свет не мог излечить Семя Смерти», — подумала она. От него умирали миллиарды, и днем и ночью, на планетах половины Галактики. — Лигеус…

Он уже собрался уходить, но обернулся, услышав свое имя.

— Если я могу чем-то помочь…

Едва эти слова сорвались с ее губ, она ощутила себя последней дурой. «Наркотик», — подумала она и снова обругала себя. Здесь она была пленницей, ее собственная жизнь была в их руках — ибо похоже было, что Дзим способен вызвать Семя Смерти, а потом снова от него избавиться, — а она предлагала помощь ему.

Но в глазах Лигеуса что-то переменилось — страх сменился стыдом и благодарностью даже за столь малую доброту.

— Спасибо, — сказал он, — но вы ничем не можете мне помочь.

Он скрылся в тенях дома.

* * *

Дом, который искал Люк, находился в глубине квартала Старожилов. Во многих отношениях он удивительно напоминал дом Сети Ашгада, который показал ему Арвид, когда они ехали в город. Как и дом Ашгада, это здание не было поднято над землей — что весьма удивляло Люка, пока он не вспомнил, что дом Ашгада был построен сорок лет назад отцом Ашгада — и, как сейчас дом Ашгада, этот дом, видимо, когда-то окружали роскошные цветы, снабжавшиеся водой из поливальных установок и труб, а не стандартная растительность, обычная для земных колоний, не получающих в избытке солнечный свет.

Но в то время как жилище Ашгада продолжало утопать в роскоши, на которую впустую расходовалось изрядное количество воды, этот дом носил лишь следы былого великолепия. Сломанные трубы пересекали грязно-белые оштукатуренные стены. Несколько иссохших пней торчали в нишах, заросших лианами, как и почти все в неухоженном квартале Старожилов. Молочно-белая штукатурка стен была местами разбита зимними ветрами, и под ней виднелся серый прессованный пластик, из которого было сделано почти все в городе. Большая часть солнечных панелей на крыше тоже была разбита, кабели болтались в воздухе. Казалось, от дома исходит запах разложения, подобный вони болота. Ощущение распада и некой чудовищности происходящего.

«Нет, это не здесь», — подумал Люк.

Кое-чего он не учел — а именно того, что за восемь месяцев Каллиста могла перестать быть той женщиной, которую он знал.

Она провела тридцать лет наедине с артиллерийским компьютером на дредноуте «Глаз Палпатина». Могла ли она столь быстро опуститься меньше чем за год?

Но как бы то ни было, тот, чью Силу ощущал Люк, находился именно здесь.

Дверь открылась, прежде чем он успел постучать. На низком хрустальном крыльце стояла женщина — но это была не Каллиста.

Она улыбнулась и протянула к нему руки. Улыбка сделала ее настоящей красавицей.

— Еще один, — тихо проговорила она. — Спасибо всем богам.

Невозможно было сказать, сколько ей лет. Люк сразу понял, что она не немолода, несмотря на совершенство черт ее лица. Она лишь выглядела моложе своих лет. У нее не было складок вокруг рта, морщинок в уголках глаз, придававших столь мудрый вид Лее, не было и отпечатка хоть малейших мыслей на лбу. Ее иссиня-черные волосы, похоже, рке мною недель не знали воды и мыла. На ту же мысль наводил и вид ее стройного, высокогрудого, длинноногого тела, которое облекало выцветшее зеленое платье.

— Добро пожаловать, — она втащила его в густую тень первой из многочисленных комнат дома. Ее рука с обгрызенными ногтями напоминала пострадавшее изваяние богини, кончики пальцев словно искрошились, теряя форму и длину. — Добро пожаловать. Меня зовут Тазельда. Я — рыцарь, — ее глаза встретились с его взглядом, голубые, словно драгоценные камни, под безупречными бровями. — Впрочем, ты это и так уже знаешь.

Люк огляделся в полумраке. Большая часть окон была закрыта ставнями, и комнату освещали лишь несколько старомодных ламп накаливания, подвешенных к потолку. Сердце его сжалось от сочувствия к ней. Оби-Ван Кеноби многие годы скрывался в мрачной пустыне Татуина, притворяясь сумасшедшим отшельником, добровольно отказавшись от использования своих способностей, которым предначертано было оберегать последнюю, избранную надежду Ордена. «Но ему, — подумал Люк, — помогала переносить эти испытания Сила». Эта женщина провела здесь неведомо сколько лет, не имея возможности воспользоваться Силой из опасения повредить невинным во время очередного шторма Силы. Вероятно, она слышала от Новоприбывших, что Палпатин мертв и не может причинить ей вреда…

— Меня зовут Оуэн, — сказал он, понимая, что имя Скайуокер, вероятно, звучит как проклятие для большинства старых джедаев, оставшихся в живых после преследовании Вейдера. — И я кое-кого ищу.