Исход из Длинного Солнца - Джин Вулф Страница 34

— Куда пошел этот человек, — спросила майтера Мята Паука, отчаянно желая поменять предмет разговора. — Чего мы ждем?

— Носилки. — Паук перенес вес с ноги на ногу. — Для него. — Он указал на труп.

— Мы собираемся нести его, чтобы похоронить?

— Почистился, эге? — Прилипала не слушал. — Поменял одежду. Ушел из дворца. Как только смог. Пошел к Горностаю. Кальде мог прийти. Я знал. Я знал. По, хм, его письму.

Майтера Мята кивнула, предполагая, что письмо было адресовано Прилипале.

— Пошел к Горностаю. Там напился. Поменял одежду, так что они не… э… стреляли. Ждал. Носильщик уронил что-то на улице. Вскочил, как кролик. Умру, никогда не буду Пролокьютором. Ее дух, а? Ее призрак. Ее мечта, для меня.

— Мне бы никогда в голову не пришло, что ты ждешь носилок, чтобы унести тело, — сказала майтера Мята Пауку. — Это необходимо делать, но я видела многих таких, оставленных там, где они пали.

Он прочистил горло:

— У нас есть место. Ты увидишь.

— Здесь, внизу?

— Да. Восемь-десять чейнов отсюда.

Майтера Мята указала на труп:

— Паук, он был твоим другом? Должен был.

— Он был отличным парнем, и я работал с ним десять лет.

— Тогда ты не будешь возражать, если я накрою его лицо?

— Не-а. Давай.

Она встала и, привычно пригладив черную юбку, подошла к трупу, опустилась на колени и прикрыла его лицо грязным платком, который достала из своего рукава.

— Может быть, Великий Пас простит твой дух.

— Больше нет… э… мечты. — Прилипала не обращался ни к кому. — Административный, э, пост, а? Финансы. Самое, э, правдоподобное. Финансы. Нет.

— Заткни пасть, — сказал ему Паук. — Сив, секи, это то место, из которого они рыли один из туннелей. Оно закрыто большой дверью, как обычно. Ты видела некоторые.

Майтера Мята кивнула.

— Мученик, эге? Нет больше мучеников с, э…

— Они прошли пятьдесят-шестьдесят шагов и ушли. Не знаю почему. Ушли в землю. Мы под городом, и здесь по большей части земля.

— Неужели? Я думала, что вы привели нас к озеру.

— Могет быть, приведем, но сейчас мы притащили тебя сюда. Здесь, внизу, мы встречались несколько раз. Встречались с советником Потто, и когда мы захватываем кого-нибудь, то, обычно, оставляем там, где вы оба были. Это старый склад, мне кажется, но я не… — Они услышали громоподобный выстрел из карабина, ослабленный расстоянием, но безошибочный.

— Наверно, Гокко стреляет в кого-то, — сказал Паук майтере Мята.

— Или в него.

— Он — крутой парень. Может позаботиться о себе. О чем я говорил?

— Как ты хоронил других крутых парней. — Она вздохнула. — Это было интересно. Я бы хотела послушать об этом побольше.

— Точняк. — Паук сел, лицом к ней, с иглометом в правой руке. Устроившись, он поднял его вверх. — Я могу его убрать. Вы же не собираетесь прыгать на меня, никто из вас.

— Я… э… собирался, — проворчал Прилипала.

— Ха! Я так не думаю. — Паук сунул игломет в куртку. — Как я и сказал, сив, там большая дверь, и у меня есть от нее слово. Советник Потто сказал мне его много лет назад. Так что ты входишь внутрь, и там, где он кончается, — грязь. Вниз, ближе к озеру, они становятся глубже, там все из камня или коркамня, но здесь, повыше, уйма грязи.

— Я поняла.

Он коснулся стены из коркамня.

— За ней везде земля. Я могу определить это по ее виду. Когда у нас кто-то замерзает в городе и поблизости нет ничего подходящего, мы сносим их вниз. Или если кто-то умирает здесь. Однажды так уже было.

Опять усевшись, майтера Мята кивнула на труп.

— Лилия. Теперь дважды. Но еще до того, одного из моей банды тяжело ранило наверху, и мы принесли его вниз, но тут он умер. Мы стали копать прямо в земле, вроде как, пока не вырыли достаточно длинную дыру. Мы принесли рулоны поли, потом положили несколько кусков поли в дыру, завернули его в другие и опустили прямо туда. — Он вопросительно посмотрел на нее, и она кивнула.

— Потом мы использовали вынутую землю, чтобы наполнить дыру. У каждого есть перо. — Он достал из кармана большой складной нож с рукояткой из оленьего рога. — И мы написали имя и кое-что о нем на листе бумаги, и воткнули лист вместе с его пером на могиле, чтобы не копать там для кого-нибудь другого.

— И как памятник, — предположила майтера Мята, — хотя я сомневаюсь, что ты признаешься в этом.

— Лилия, сив, никогда. Это просто кое-что для быков постарше, вроде меня. Когда мы снова оказываемся внутри, мы смотрим на них и, могет быть, рассказываем о них новым парням. Вроде как мы обычно используем имя Тити для тех быков, которые надевают платье и раскрашивают свое лицо. Не для тебя, сив. Ты знаешь, что я имею в виду — пудра, краска и все такое. Духи.

Она кивнула:

— Я действительно знаю и не оскорбилась, по меньшей мере. Продолжай.

— Дай Тити полчаса, и он станет самой красивой девчонкой в городе. Он держит волосы достаточно длинными и может уложить их немного по-другому — и тогда это будут коротко обрезанные девичьи волосы. Не такие короткие, как у тебя, но короткие, и, увидев их, ты скажешь, что это девичьи волосы. Если Тити не раскрасит свой циферблат, эти треклятые волосы заставят тебя шизануться. Ты станешь говорить сама с собой.

— Такая личность должна быть очень ценной для тебя.

— Лилия, так и есть. К тому же он очень приятный парень. Был случай, когда мы работали по банде из Урбса. Мы знали, кто они и чего ищут, и нам было интересно посмотреть, что они делают и с кем говорят. В нашей профессии мы занимаемся этим все время. Советник Потто хотел, чтобы Урбс кое-что узнал, и нам надо было понять, нашли ли они это; и еще нам надо было подсунуть этим шпионам полную лажу, в которую они бы захотели поверить. Один из них рюхнул. Знаешь, что я имею в виду, сив?

— Да, по-моему.

— Мы не могли ничего сделать с ним. Не могли заморозить его. Но мы и не делаем, если не должны.

Прилипала посмотрел вверх.

— Хм… не могущий быть отозванный. Не… а… вернувшийся назад, э?

— Прямо в точку, патера. Это он в двух словах. Ты знаешь таких, а? Пронырливый парень, не провести. Или так: он один из тех, кто пьет до тенеподъема и не забывает. Ничего. Если бы мы его заморозили, они бы все ушли в подполье, и Урбс прислал бы нового пацана.

Так что я сделал ставку на донос и арест. Я приказал Тити закадрить его и зайти в пару-тройку мест, чтобы потом люди показали, что видели их. Потом Тити побежал к прыгунам и ну орать: «Меня изнасиловали!» Дескать, это сделал пацан из Урбса. Они взяли Тити с собой и пошли туда, чтобы посадить пацана.