Симбионты - Уильям Кейт Страница 34

– Сэр…

– Да, тайса Урабе.

Урабе был капитаном крейсера «Кума», суровый и флегматичный человек.

– Сэр, если мятежникам удалось каким-то образом прийти к своего рода союзу с ксенофобом, не будет ли лучше дать им возможность идти своим путем?

– Небокен-йа найо? – резко ответил Мияги. В буквальном смысле это означало: «Вы что, дремлете?» и, в зависимости от тона, несло насмешливую или оскорбительную нагрузку. Слова адмирала в данном случае прозвучали как удар хлыстом. – Наш новый Император четко определил, что повстанцы должны быть возвращены в свой загон, – продолжил Мияги. – Если мы потерпим неудачу, а я должен подчеркнуть ответственность, возложенную на нас, повторяю, если мы потерпим неудачу, то тем самым пригласим к управлению Землей и Империей полуцивилизованных широ приграничья.

Мертвая тишина повисла над присутствующими, собравшимися в электронном конференц-пространстве. Слово широ значило «белый», но с тем же оттенком, что для черного слышался в слове «ниггер». Мияги был членом фракции высокопоставленных военных офицеров внутри Имперского Кабинета Командования, которые решительно выступали за то, чтобы выкинуть гайджинов и лишить их какого-либо влияния на всех уровнях имперского правительства, военного командования… и марионеточного правительства Земной Гегемонии. Он ненавидел гайджинов, и Кима был совершенно уверен, что именно поэтому его назначили командовать этой операцией.

– Я приношу извинения, – сказал Урабэ. – Совершенно определенно, в мои намерения не входило подвергать сомнению волю императора.

– Конечно нет, – сказал Мияги, голос его уже потеплел. – И я понимаю, что все вы были под существенным напряжением, готовясь К этой миссии. Помните, однако, что император и его помощники, включая генсуи Мунимори и весь Имперский Главный Штаб пристально следят за нами. Мы не можем их подвести. Если нас постигнет неудача, это подстегнет оппозицию на пятидесяти мирах и раздует пламя восстания в пожар, который мы никогда не сможем потушить. Оружие мятежников ужасно, но планировавшие операцию и наши коллеги из имперской разведки уверены, что, если ее провести точно по плану, это позволит нам избежать поражения, подобно эскадре Охка. Гераклианский ксенофоб будет уничтожен вместе с так называемым мятежным правительством и сборищем дезертиров, который они могли собрать. Мы ударим без предупреждения и без жалости. Восстание, джентльмены, будет разбито одним ударом, раз и навсегда.

Кима подумал, что, возможно, Мияги фактически ожидал утверждения Урабэ и шанса продемонстрировать возможность победы.

Была речь отрепетированной или нет, Кима был согласен с обоснованием, которое стояло за этим. Вызов Восстания порядку и стабильности Гегемонии, а вместе с Гегемонией и Империи Дай Нихон, нельзя терпеть, это могло лишить правительство возможности контролировать обстановку. Если мятежники победят, будущее представлялось кромешным мраком, к которому приведет разрушенный варварами рациональный порядок Империи.

Как командующий офицер «Кариу» он лично был вовлечен в разработку операции и знал, что план имел хорошие шансы на успех. Все же военный опыт Кима учил его настороженно относиться к любому мероприятию с таким количеством неизвестных, как здесь. Ни один план не может пережить контакта с врагом. Кто сказал это? Западный стратег, он был уверен. И последователи Запада, населявшие приграничье, не раз демонстрировали правильность этой аксиомы.

Он не будет чувствовать себя уверенным, пока Имперский флот не нанесет первый удар. Удар будет неотразимым, смертельным… и неизбежным, неважно, насколько близка их связь с проклятым черным ксенофобом этого мира.

После того как это произойдет, у мятежников уже никогда не будет шанса выжить.