Путь Кланов - Роберт Торстон Страница 33
Путь Кланов - Роберт Торстон читать онлайн бесплатно
Эйден лежал под грубым и тонким одеялом. Его бил озноб. На соседней койке Рена опять завела свою песню: дескать, Эйден сморкается в ее платок. Это дико бесило Эйдена. Он пользовался только сводим носовым платком. Элементарная брезгливость не позволила бы ему взять чужой, да к тому же использованный платок. Неужели Рена этого не понимает?
Марта в последние дни замкнулась, стала еще более молчаливой. Через два дня после исчезновения Тимма она переставила свою койку в другой, пустой ряд. Тем самым она демонстративно отделилась от остальных кадетов. Брету, Рене и Пери было на это, похоже, наплевать. Эйдену тоже. Последний разговор отбил у него желание общаться с ней.
— Нам теперь даже командное состязание не провести — народа не хватит, — сказал Брет как-то ночью, перед сном.
— Когда ты повзрослеешь, ублюдок вольнорожденный? — злобно отозвалась Рена.
Не в силах снести подобное оскорбление. Брет набросился на Рену. Они сцепились и рухнули на пол. Лицо Брета было искажено яростью. Эйден кинулся их разнимать и попытался оторвать Брета от Рены. Туг же подскочила Пери и оттолкнула Эйдена.
— Не мешай. Хоть какое-то развлечение.
— Для тебя драки между своими — это развлечение?
— Подумаешь? Будто раньше драк не было. А теперь… — Она кивнула в сторону Марты. Та сидела на своей койке, подобрав ноги, и смотрела на потасовку, как на цирковое представление.
Драка тем временем принимала серьезный оборот. Оба противника были уже на ногах. Рена сделала выпад, метя пальцами Брету в глаза. Тот отклонился, раскрывшись. Воспользовавшись моментом, Рена ударила его коленом между ног. Другого это вывело бы из строя, но Брет, хоть и скрючился, тут же ударил Реву головой в живот. Та сложилась пополам. Ее лицо перекосилось от боли.
Да, зрелище было что надо! Оба стояли друг напротив друга, согнувшись, и изо всех сил сдерживали стоны (еще один урок, преподанный Джоанной). Пери бросилась к Брету и обняла его, нашептывая что-то утешительное. Эйден же поддерживал Рену. В глазах у Рены стояли слезы.
И тут. Эйден осознал, что впервые за столь долгое время они ведут себя сейчас так, как в старые добрые дни. Не выпуская руки Рены, он взял за руку Пери. Теперь их четверка стояла, держась за руки.
С койки, что напротив, донесся громкий хохот.
Это смеялась Марта.
— Дурачье, — вдруг сказала она. Ее мимика и интонация сейчас были в точности, как у Джоанны.
Марта встала с койки и подошла к ним. Встав на колени напротив Эйдена, она положила одну руку Брету на плечо, другой сжала ладонь Рены. И посмотрев на Эйдена, улыбнулась ему. Возможно, это была лишь игра воображения, но Эйдену вдруг показалось, что эта добрая улыбка могла появиться на губах только той, прежней Марты, какой она была до того, как оказалась в этом лагере.
— Дурачье, — повторила она и медленно, отрицательно покачала головой.
Вернувшееся на миг чувство общности исчезло. Этой ночью Эйден опять лежал и не мог уснуть. Не давала покоя одна мысль: а вдруг они сегодня миновали кризис и им удастся снова восстановить старую дружбу? Как здорово бы это было!
Но следующий день разбил надежды Эйдена. Брет по-прежнему оставался агрессивно-настороженным, Рена — молчаливо-угрюмой. Пери — загадочно-непроницаемой. А койка Марты по-прежнему стояла особняком. И сама Марта держалась особняком. Казалось, ей нет никакого дела до того, кто чем занят.
Больше никогда ни Эйдену, ни его товарищам не доведется испытать того чувства общности, которое в последний раз соединило их на миг прошлой ночью. Отныне они навек — каждый сам по себе. Впрочем, это было уже неважно. Вскоре их останется только трое. Втроем, и каждый сам по себе, выйдут они на край большого поля, чтобы пройти Аттестацию, которая должна сделать их воинами Клана Кречета.
"Мне даже не пришлось проявить какого-то особого героизма, чтобы завоевать себе право на Родовое Имя, — писал командир Сокольничих Тер Рошах. — Я получил его, что называется, по сумме очков. Я участвовал во множестве боев, на моем счету было много убитых противников, я командовал звеном, которое одержало немало блестящих побед в мелких стычках. В какой-то момент оказалось, что мой послужной список вполне дает мне право выставить свою кандидатуру на соискание Родового Имени. И я завоевал его. Но даже на Соискании я не сделал ничего особенного. Я просто сумел дойти до конца и поэтому выиграл.
Тесное общение с Рамоном Маттловым не прошло даром. Я научился выигрывать в Споре Благородных. Однако на войне мои стратегические способности оставляли желать лучшего. Впрочем, мне и здесь везло: порой под моим началом оказывался талантливый адъютант, который компенсировал мою бездарность как стратега. Хотя обычно я брал другим — просто кидался в самое пекло боя и там, под огненным ливнем, среди вражеских и своих боевых роботов, пляшущих танец смерти, сразу инстинктивно понимал, что нужно делать. Я выкрикивал команды, мое звено их выполняло, и мы побеждали. Думаю, мое дело — тактика — вот в чем я силен. Я просто отталкивался от стратегии противника — вот и все. Если против моих трех боевых роботов было пять вражеских, я знал, как распределить силы, как максимально использовать особенности ландшафта. Я знал, когда надо отступить, когда ударить, когда совершить неожиданный прыжок. Если я чувствовал, что есть смысл растоптать «ногами» моего боевого робота вражеского водителя, выбравшегося из люка поверженной машины, я растаптывал его. Я делал все, чтобы мое звено победило. Все, что было мне во вред, я поворачивал себе на пользу.
Но теперь мои тактические способности не смогут мне помочь. Мне противостоит враг, который сильнее меня, — время. Я старею, и ничего не могу с этим поделать.
Теперь, когда прошло столько лет, оглядываясь назад, я начинаю понимать, что по-настоящему талантлив был в одном — во мне всегда пропадал организатор. Мое звено было снабжено всем необходимым. Когда мы входили во вражеские селения, у моих людей была пища и крыша над головой. Кто лучше меня справлялся с задачей, когда нужно было срочно передислоцировать большое количество людей и боевой техники? Никто. В самом деле, именно административная деятельность была тем поприщем, где мой талант проявлялся во всем блеске. Я брался за дело, и мне сразу становилось ясно, что надо сделать в первую очередь, что — во вторую, что — в третью. И так далее. Возможно, тактик — это администратор, чьи организаторские способности проявляются лишь на поле боя. В сражении я вел себя совершенно так же. Я просто начинал выстраивать все опасности по ранжиру. Прежде всего я устранял наибольшую в данный момент опасность. Оказавшись в гуще сражения, я сразу же составлял себе представление о боевой обстановке. Бой я воспринимал как ряд задач, подлежащих решению. После чего начинал решать эти задачи, одну за другой. И побеждал. А в моем послужном списке появлялась еще одна отметка о выигранном сражении.
Но это не могло длиться вечно. Штабное начальство в конце концов заметило, что я просто хороший солдат, но никакой не герой. И это тоже было отражено в моем послужном списке. До поры до времени меня еще держали в действующей армии. Но годы шли, и вот однажды в штабе решили, что отныне я буду полезнее Клану в качестве наставника молодежи. И вот я здесь, на Железной Твердыне. Не скажу, что меня это особо огорчает. Работа здесь мне, пожалуй, даже нравится. Кроме того, я могу в полной мере использовать свои организаторские способности. Я с ходу могу определить, у кого из кадетов есть потенциал, а кто обязательно будет переведен в другую касту. Требования к будущим воинам жесточайшие, поэтому из сиб-группы до Аттестации доходят всего двое-трое, редко четверо кадетов. Впрочем, мне доводилось видеть сиб-группы, где к Аттестации допускались пять кадетов. Это объяснимо. Генный набор у разных групп разный. Но все же подобные случаи являются скорее исключением. Кроме того, не следует забывать, что в среднем лишь половина кадетов, принявших участие в Аттестации, становится воинами. И я горжусь, что каждая из вверенных мне сиб-групп давала минимум одного воина.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии