Лучезарное Завтра - Харитон Мамбурин Страница 33

И тут, из за спины, послышался негромкий такой, вкрадчивый, но очень глубокий такой рык. Вот, блин, а я немножко увлёкся. И сейчас меня будут немножко того… Хорошо что не ещё, порадовался я, медленно и аккуратно оборачиваясь. И чуть не обгадился, честное слово!

Сзади меня стоял медведь, метрах в десяти всего, буквально рядом. Это само по себе уже было хреново, грех не признать. Но то, что стояло позади меня, было не просто медведем. Спина этого страшилища была в паре с чем-то метров от земли. “С чем-то” — потому что спина эта была бугристой, кривой, корявой, покрытой вразнобой то взъерошеной шерстью, то проплешинами, то роговыми чешуями. Как впрочем и весь остальной медведь.

Широкий, метра два в ширину, и шесть! Шесть огромных лап! Причём явный мутант — ассиметричный, перекорёженный, но явно жизнеспособный. Очень жизнеспособный! Лучше бы понежизнеспособнее был, заррраза!

А башка, уставившаяся на меня — как из ночного кошмара. Ромб, кривой, с огромной пастью, усеянной торчащими в разные стороны зубами. С тягучими струями слюны, вытекающими из этой пасти. С криво посаженными на разной высоте глазами, из-за чего казалось, что мутант смотрит на меня, иронично подняв бровь. И метр на метр башка, без шуток! В клочьях шерсти, в струпьях!

— Р-р-р-р, — вкрадчиво и негромко прорычал мутант, прерывая мой спонтанный органолептический анализ и стимулируя организм срочно избавиться от излишков. Еле сдержался. Зачем-то.

Сволочь, обречённо подумал я, исходя ледяным потом. Это чудище СЛУшкой не возьмёшь — он меня в клочья раньше порвёт. Надо драпать, он при таких габаритах неповоротливый. И… еда моя, еда, чуть не заплакал я, разрываемый голодом, жадностью, страхом и адреналином. Ну… что-нибудь придумаем…

И кинулся к сумке, прихватив поклажу с прибытком. А потом, не взвидя света, зайцем рванул от дерева к дереву, полунагнувшись так, чтобы проскакивать под ёлками, с болтающимися позади в намертво сжатых пальцах пожитками! Медведь — за мной, такой, как будто небыстрой походочкой, нога за ногу, прихрамывая. Километрах на тридцати, правда, не меньше!

Ну а я от дерева к дереву, по ломанной траектории и с глубоким желанием срочного опорожнения! С поворотливостью у этой туши и вправду было неважно: каким бы отвратным мутантом он не был, но законы физики не нарушал.

А искал я сосну, причём, толщиной не меньше метра. Очень быстро искал. На такой можно и спастись. А полезет на неё — тут уже и СЛУшкой поработать можно, медведь же или лезет или… Ах ты ж подлость! Шесть лап! Ну ладно, всё равно, шансы отмахаться на сосне будут побольше!

Вот только сосны, которые мне встречались, были мелкими и хилыми. Такие эта туша просто уронит, особо не напрягаясь, как некоторые из елок, за которые я заруливал. И, минут через пять этой погони, решил я попробовать что-то с медвежатиной сделать дистанционно. Для начала, зажав часть поклажи зубами, с помощью УПЧК, стрельнул гаду из “гада” точно в глаз. Попал. И аж выматерился, продолжая бежать. ЧТО у этой сволочи было с глазами — я не понял, но пуля просто срикошетила, с искрами от оболочки… глаза!! А эта тварь просто башкой слегка мотнула, и дальше чешет, имея меня ввиду и на ужин!

Пальнул с отчаяния ракеткой — эффект… Ну, был. Эта сволочь подкоптилась, хотя даже не обгорела до конца, пробегая через облако плазмы! И, порыкивая от чувств, стала за мной бодрее гоняться, блин! Вот просто — звиздец какой-то! Он же меня схарчит, сволочь мутантская!

Но долго печалится мне не пришлось — показалась сосна, толстая, хорошая, разлапистая. Побольше метра в диаметре даже. И, заложив зигзаг, чтоб отвлечь зверюгу, я рванул к дереву, практически взлетев по стволу до веток.

— Уф, получилось, — тихонько и почти без мата порадовался я, выпуская часть поклажи из зубов и слегка расслабляя мышцы и так уже раненой части тела.

Дальше стал пристраиваться на ветке, прилаживая поклажу и держа СЛУшку под рукой, на случай если это уродище полезет на дерево.

Уродище, впрочем, на дерево не лезло. Вальяжно ходило восьмёркой перед деревом, капало слюнями, порыкивало и зыркало на меня своими противными пуленепробиваемыми глазами.

Через пять минут я убедился, что немедленного штурма точно не будет. Несколько расслабился, от чего с нежностью и голодом оглядел прихваченную коровью ногу.

Ну а что я, дурак что ли, без говядины бежать?! Отхватил СЛУшкой и пёр с собой. Неудобно, но фиг брошу! Моё, непосильными трудами и мучениями нажитое!

А медведь ходит, зыркает. Ну и чёрт с ним, а я пожру, решил я. Освежевал ногу, но шкуру не выкинул— нечего эту сволочь мутантскую подкармливать. Извлёк из АН последнюю соль, да и перец там у меня чуток водился. Мяс хоть и сырое, но с солью и перцем очень ничего. Амброзия буквально, если с ананасами кислыми сравнивать. Откусил кусок говядины, прожевал, ехидно помахал пялющемуся на меня медведю говяжьей ногой.

Тот остановился, сверля меня взглядом. Я напрягся. Ну может же броситься на дерево? Медведь постоял-постоял… а потом мотнул башкой, развернулся, да и утопал в лес.

А я продолжил ужин, радуясь вкуснятине и жизни. Но слегка задумчиво: всё пытался понять: то ли эта сволочь мутантская сплюнула досадливо, перед уходом, то ли просто слюнями капала и башкой дёргала…