Если движется небо - Евгения Духовникова Страница 33

* * *

Наблюдая из иллюминатора, как лайнер набирает расчётную скорость для ухода в подпространство, Лейф думал не о будущем и не о настоящем. Вопреки желанию, мысли его с завидным упорством возвращались в прошлое.

Ровесники, с жеманным восторгом называвшие себя его друзьями. Бесконечное множество всевозможных правил, норм, директив: на каждый вздох, на каждый чих существовала соответствующая инструкция, – без этого нельзя было и шагу ступить. Роскошь вперемешку с повсеместными запретами и ограничениями. Учеба, от интенсивности который взвыло бы большинство взрослых.

Разумеется, ему грех было жаловаться на жизнь – ведь о том, что для него было в порядке вещей, иные могли лишь мечтать. Но не Лейф. Ему всегда не хватало чего-то, чему он не знал названия.

Свободы?..

Приключений?..

Риска?..

Нет.

К несвободе он привык; любое, даже самое увлекательное приключение можно легко организовать при желании; а голый, ничем не оправданный риск во главу угла ставят только безумцы. Пустое безрассудство – не его идол.

Тогда чего же он желал?

Обрести настоящих друзей? Или настоящего себя – того Лейфа, которым он был в глубине души, или которым он мог бы быть, родись он в другое время в другой семье.

Или в другой Вселенной...

Отсюда планета казалась не больше горошины. Ещё немного – и они покинут орбиту. Лейфу хотелось спать. События последних дней изрядно вымотали его – поэтому не было ничего удивительного в том, что вход в нуль-переход мальчик благополучно проспал, даже не разложив кресло.

Разбудил его громкий тревожный звук. Спросонья он не сразу сообразил, в чём дело: пассажиры выглядели напряжёнными, даже испуганными; иные сидели, стиснув подлокотники кресла, и скороговоркой шептал молитвы, некоторые нарочито храбрились, но в глазах читался страх, кто-то успокаивал ревущих детей. Лайнер мелко трясло, но вряд ли это было причиной: при маневрировании тряска – обычное дело.

– Что случилось? – по-альбински обратился Лейф к своему соседу.

– Непонятно. Мы почти вышли из нуль-перехода, но внезапно корабль начал вибрировать, и это продолжается уже полчаса.

– Что-то с кораблём? – Лейф напрягся.

– Не знаю.

– Внимание, говорит командир экипажа, – голос в динамиках: ровный, без тени эмоций слегка его успокоил. – Мы попали в зону гравитационных возмущений и вынуждены совершить аварийную посадку. Причин для паники нет. Убедительная просьба пассажирам не покидать своих мест и не создавать помех работе экипажа.

По мере того, как динамик повторял объявление на других языках, одни пассажиры полностью успокаивались, другие же, напротив, ударялись в панику. К счастью, последних было меньшинство.

Лейфу тоже стало не по себе. Никогда прежде он не летал на пассажирских лайнерах. Как наследный принц, он имел возможность путешествовать с куда большим комфортом – в распоряжении императорской семьи Монтаны имелся частный космический флот. А в рамках обучения он пилотировал "М-40" – скоростной легкомоторный катер, управляемый в одиночку и вмещающий пять человек максимум. На "Эмке" он и сбежал с орбитальной военной базы, – к сожалению, после трансперехода у катера отказал движок.

Оставалось надеяться, что те альбины не особо рассердились. Всё-таки он спасли его.

Лейф подумал об оставшейся позади планете и об уничтоженном космопорте. Он не был силён в политтеории, за что его регулярно песочили преподаватели, но кое-что соображал: мало кто отважится напасть на Альбедо, да и мало кто способен – силёнок не хватит. Так что круг подозреваемых сужается до двух-трех рас. А уж о внутреннем враге тем более говорить не приходится: такие явления, как экстремизм и терроризм, у альбинов не существуют в принципе – это противоречит самой их природе.

Вибрация прекратилась так неожиданно, что Лейф сбился с мысли.

– Вышли, – облегченно выдохнул альбин, сидевший рядом.

– И часто такое случается? – спросил Лейф, впрочем, не особо надеясь на ответ. Но его сосед оказался на удивление разговорчивым.

– Крайне редко. На моей памяти – впервые, а ведь я уже немолод. А вот мой друг рассказывал о подобном, это произошло лет тридцать назад. Я слышал теорию, что гравитационные возмущения, способные повлиять на безопасность полета, крайне редки. Есть гипотеза, что это явление циклично, но пока что этому нет ни одного подтверждения: в периодичности всплесков гравитационной энегрии не выявлено никакой закономерности.

– Буду знать, – Лейф вежливо улыбнулся. – Спасибо за информацию.

– Вниманию пассажиров, – вновь заговорил командир корабля. – Наш лайнер совершит посадку на планете Лайма. До входа в атмосферу тридцать минут. Просим вас соблюдать порядок и сохранять спокойствие.

– Не волнуйтесь, молодой человек, – успокоительно произнёс альбин, похоже, приняв его досаду за испуг. – Межгалактические лайнеры альбинов – одни из самых надёжных в Юнивёрсе. По некоторым характеристикам наши корабли превосходят даже корабли миноров.

Лейф неопределённо кивнул, сочтя за лучшее согласиться. Что ж, Лайма так Лайма – если уж без этого не обойтись.

* * *

Дождавшись, когда вереница альбинов войдёт в узкую каменную арку, Фелис последовала за ними. И у неё, и у всех туристов были микрофоны и наушники, так что им можно было отдаляться на приличное расстояние и при этом прекрасно слышать друг друга. Сегодня был первый день их путешествия – и первая достопримечательность.

– Стеклянные пещеры – тот случай, когда над названием долго не думали, – как настоящий профессионал, Эстер не читала текст по бумажке, а пересказывала своими словами. Впрочем, за годы работы немудрёно было выучить его наизусть. – Эти горы представляют собой кварцевую породу с включениями горного хрусталя высокой чистоты, а также незначительными примесями родственных минералов. Как мы сейчас видим, – она обвела взглядом прозрачные своды, – созданная природой конструкция пропускает почти девяносто процентов света, благодаря чему в дневное время пещеры не нуждаются в искусственном освещении.

Фелис тоже посмотрела на потолок. Можно было подумать, что они очутились в огромной хрустальной вазе. Солнечный свет свободно проникал через прозрачные своды, а естественный оттенок камня придавал ему необыкновенную теплоту и мягкость. Это выглядело так изумительно волшебно, что даже у искушённых путешественников сердце замирало от восторга: солнечные лучи, дробясь и преломляясь, рождали тысячи бликов, и казалось, что кристаллы, растущие из стен, – это фантастические цветы, обращённые в камни древним могущественным чародеем.

– Особенности климата и ландшафта не дают образоваться почвенному слою, – увлечённо рассказывала Эстер. – Обильные дожди смывают пыль, к тому же, здесь почти постоянно дуют сильные ветра. Тем не менее, периодически нам приходится слышать заявления, что горный массив Стеклянных пещер – не геологический феномен, а рукотворный объект, созданный с целью интенсификации турпотока и повышения популярности планеты. Научные институты иных рас неоднократно проводили экспертизы, с результатами которых при желании можно ознакомиться в музее заповедника, – она довольно усмехнулась. – Примерно раз в десятилетие очередной турист катает жалобу в гражданский суд Ассамблеи с требованием проверить подлинность Стеклянных пещер, и каждый раз это заканчивается одинаково.