Глина - Дэвид Брин Страница 32

Конечно, световой шторм слепит меня. Я едва различаю очередную цель. Столик с медленно вращающимся подсвеченным изнутри глобусом. Я сжимаюсь… но неведомая сила отшвыривает шаткую платформу, и приземление получается далеко не мягким. Ударившись о край соседнего стола, я качусь между стульями, корчась от боли и разбрасывая раскатившиеся бутылки.

Кто-то бьет меня в левый бок, исторгая стон. Кто? Мой мучитель или раздосадованный клиент? Съеживаясь, как краб, и не глядя по сторонам, я шарю в карманах. Где же резак? Хотя в такой тесноте на него рассчитывать не приходится. О-хо-хо. Впереди чьи-то ботинки. Их много. Дружки гладиатора. Наклоняются и смотрят под столики. Сейчас…

Я хватаюсь за столик и обнаруживаю, что он привинчен к полу тремя тяжелыми болтами.

Срезать? Почему бы и нет? Вот…

Столик шатается… накренился…

Хватаюсь… И вверх!

Они отскакивают. Оружие не ахти, но танцующие фигуры придают ему более грозный вид, вытягиваясь на пару метров наподобие сияющих змей. С таким можно попробовать идти на прорыв.

В моих руках только свет, но враги отступают. Впечатанные в них души ставят их на уровень пещерных людей, горящий факел — маленькое чудо. Через пару секунд я оказываюсь в центре свободного пространства. Некоторые из зрителей уже поддерживают меня.

Вот и мой мрачный приятель с дружками. Все в черном, и вид у них такой, словно они открыли эту моду. Трогательно.

Они сжимают кулаки и ухмыляются. Еще немного, и здравый смысл отступит, загнанный в угол пещерными рефлексами. Холодный свет их не остановит. Вокруг толпятся зеваки, и мне остается только…

Внезапно звуковая атмосфера меняется. Гремящая танцевальная музыка стихает. Сердитые крики уже не слышны. Слышно только мое свистящее дыхание и усиленный незнакомый голос:

— ДитМоррис, пожалуйста…

Я оборачиваюсь и делаю ложный выпад в сторону моих противников. Они отступают, злобно щурясь. Похоже, это их последнее отступление.

И тут все расступаются перед небольшим, но компактным отрядом, расчищающим дорогу ультразвуковыми шокерами. Красные женщины, восстанавливающие порядок в своем клубе.

Давно пора.

Отходя к арене, мой недавний противник бросает на меня прощальный взгляд, на удивление бесстрастный, даже благодарный. Снова гремит «музыка». «Радуга» возвращается к обычному состоянию.

Одна из Ирэн вместо того, чтобы извиниться, укоризненно помахала пальцем.

— ДитМоррис, пожалуйста, опустите стол!

Я подчиняюсь, но не сразу. Инстинкт, знаете ли.

— Пожалуйста, не отвлекайтесь. Вас ждут. Голографические картинки шипят и гаснут, и я опускаю свое грозное оружие. И все? И никакого извинения за причиненные неудобства? За то, что оставили меня на растерзание этим идиотам?

Ладно, Альберт, не жалуйся. Речь ведь шла не о твоей жизни и не о чем-то важном.

Кивнув ярко-красной головой, моя чичероне приглашает меня следовать за ней в глубь клуба, за плюшевую занавеску. Тяжелая штора мягко падает, и внезапно воцаряется благословенная тишина. Я даже закрываю глаза. Проходит несколько секунд, прежде чем ко мне возвращается способность думать. И…

Стоп… Я ведь уже видел эту комнату.

Во время пребывания в «Студии Нео». На экране перед подключенной к Сети копией Ирэн. Толпа двойников вокруг бледной фигуры… Теперь, вблизи, я вижу ту же самую женщину, лежащую на диване с подведенной системой жизнеобеспечения. Она невидяще смотрит в потолок. А рядом вьются уменьшенные втрое двойники. В рот ей капает какая-то жидкость. Механические руки массируют ее тело. Сколько же копий с нее снимают! От бритой головы отходят многочисленные провода, делающие ее похожей на медузу и соединенные с промышленными образцами, морозильниками и печами.

Вот и еще одна Ирэн, свеженькая, румяная. Светящаяся. Она лениво потягивается, неспешно надевает бумажную одежду и удаляется. Очевидно, для выполнения какого-то поручения. Ни директивы, ни инструкции ей не нужны. А из внешнего мира приходит другая, пошатываясь и едва держась на ногах. Две ее сестры без церемоний отрубают бедняге голову и опускают в похожий на электрическую катушку аппарат для перекачивания памяти.

На мгновение лицо архи словно съежилось. Обезглавленное тело откатилось к рециклеру.

Кое-кто считает, что именно таково наше будущее. Органическое тело превратится в матрицу, с которой постоянно будут снимать бесчисленные копии для выполнения бесчисленных дел, а твой мозг станет вместилищем памяти сотен двойников. Ты станешь функцией, почетным узником, муравьиной королевой, а твои двойники — неутомимыми работниками, ведущими настоящую жизнь со всеми ее прелестями и горестями.

Отвратительная перспектива. Но точно так же воспринимали импринтинг мои дедушка и бабушка. В их устах слова «дитто» и «голем» были эпитетами, а следующее поколение использовало их без запинки. Кто я такой, чтобы определять нормы для наших детей и внуков?

— ДитМоррис, добро пожаловать.

Я оборачиваюсь. Ирэн, стоящая передо мной, это качественная серая копия с характерным темным отливом. Рядом с ней еще один роке, которого я видел в «Студии Нео», «вик» Мануэль Коллинс с режущей глаза клетчатой кожей.

— Добро пожаловать? Милый прием. Уж не знаю, зачем вы меня там оставили…

Коллинс поднимает руку:

— Вопросы потом. Прежде всего давайте приведем вас в порядок.

— Меня?

Я окидываю себя взглядом. Да, дела плохи. Бок располосован. На ноге глубокий порез, из которого сочится бурая жидкость. Надо же, даже ничего не почувствовал.

Похоже, пропал.

— Вы можете это заделать? Я слегка удивлен.

— Идемте, — говорит ближайшая ко мне Ирэн. — На это уйдет одна минута.

Я задумчиво следую за ней. Для дитто время — самое большое сокровище.