Привычка умирать - Дмитрий Кравцов Страница 32

— А что сразу Кирдяев? — вскинул белобрысые брови крепыш ефрейтор. Остальные заухмы-лялись.

Ну как им скажешь, что на позиции второй роты мятежники выкатили танк, идиоты. Они бы еще на слонах приехали. Смех один!

Чтобы сменить тему, Андрей повернулся к приданному инженеру:

— Что установка?

— Готова на сто процентов, господин лейтенант, — бодро отрапортовал инженер. — Вот только…

Что — “только” — никто узнать не успел. Грянула автоматная очередь, и тишина рухнула, как распоротый мешок моркови: из-под потолка по крутой дуге вниз полетели дымовые шашки, зал стал заполняться дымом с удивительной быстротой.

Андрей вскинул голову и увидел, как с площадки летит вниз черная фигурка — наблюдатель. Почему не цепляется?! Ранен? Убит? Комбез должен сработать автоматически! Ага — тонкие тросики выстрелили в стороны, один обвился вокруг потолочной балки, другой прилип к стене энергоблока. Раз, и фигурка закачалась, аккуратно поползла вниз. Значит, ранен.

По шлему забарабанили пули — это еще откуда?! Андрей нырнул, перекатился за штабель пластиковых коробок. Тактический дисплей в шлеме красными силуэтами указывал цели. Одна, три, и еще… Мятежники атаковали отделение сверху, видимо, проникли в зал по коммуникациям. Прокол! Прошляпил, лейтенант!

Он открыл огонь на поражение. Двое упали, остальные скрылись среди потолочных ферм. С грохотом обрушился кусок перекрытия — бронефлаера гвоздили своими “Интенсами”. Если ребята не рассчитают мощность, может обвалиться потолок.

— Три—один, три—два, сбавьте мощность. И так справимся, на малой… — Андрей хотел было приказать вовсе прекратить огонь, но тактический дисплей замигал переливами серого, сигналя о входящем вызове.

Андрей недоуменно смотрел на него, когда жгуче-острая дрожь пронзила голову, и вместо схемы боя перед ним распахнулся черный коридор, в конце которого бился и пульсировал нестерпимый свет.

* * *

Миры Союза лихорадило уже по полной программе: искра, вспыхнувшая на Орске, переметнулась на другие бараки, полыхнувшие бунтом, подобно складу боеприпасов. Одну за другой приходилось выключать из портальной сети планеты, присоединившиеся к восстанию горняков; останавливались важнейшие отрасли промышленности и сельского хозяйства. К счастью, мятежники оказывались запертыми на своих планетах: с того первого их неожиданного прорыва власти стали по этой части бдительны. Поэтому никто на люксах не произносил слов “восстание” или тем паче “революция”; даже самые смелые журналисты ограничивались термином “народные волнения”, в крайнем случае — “бунт”.

“Но если такое положение затянется хотя бы на месяц, мирам класса “люкс” впервые грозит ощутить недостаток продовольствия. И это еще самое малое, что им грозит…” — устало думал Гор, лишь спустя двое суток нашедший наконец время для того, чтобы заняться систематизацией материалов по У68.

В информатории Управления данных оказалось до смешного мало. Эта странная база, как выяснилось из документов, — колоссальная лаборатория Комитета Охраны Здоровья, давно покинутая больными и совсем недавно — администрацией. Больничные корпуса и научный городок оказались пустыми; архивы, компьютеры и техника вывезены либо уничтожены. Местный узел портальной сети блокирован по всем правилам, оставлен аварийный охраняемый вход. Охрана при проникновении группы Каменского покончила самоубийством. В том самом секторе, где побывал Край, функционировала только сторожевая система.

Комитет Охраны Здоровья, или КОЗ, был второй научной организацией после ГЦПД, в последние времена сдавшей позиции и ушедшей в тень. Как ГЦПД жирел на бессмертии, так КОЗ сосал основную долю финансирования на мутагенных эпидемиях. Гор с удивлением узнал, что совсем недавно проблема аспида была не просто серьезной, а прямо-таки устрашающей: оказывается, весь Восточный Евросоюз находился под угрозой, а развитая портальная сеть способствовала распространению вируса. Эти данные держались в секрете, во избежание всеобщей паники. Сотни тысяч заболевших были изолированы на У68, потом волна стала спадать.

Было неясно — куда из санатория подевались больные? Вылечились? Но аспид, насколько известно, неизлечим. Перемерли? Но аспид, по имеющимся данным, протекает годами, за что и был прозван проказой тридцать первого века. Между тем ни в лечебных корпусах, ни в их окрестностях не было обнаружено ни одного больного, ни даже их останков. Каменский опросил местных парий, считавших санаторий чем-то вроде святилища, но немногого добился: “Сгинь, еретик! Прочь, бесовское отродье!” — и все.

Как аспид может быть связан с бессмертием?.. Пока видна одна очевидная параллель — там мутация и здесь тоже.

Вопросы, вопросы… Гор устало потянулся, потер лицо ладонями и отхлебнул остывший кофе, разглядывая свою схему. ГЦПД на ней уравновешивался теперь этим КОЗом, сошедшим со сцены. Вполне возможен отвлекающий или обезоруживающий маневр — подсунуть расформированную госструктуру.

“Попробуем кое-что прояснить”.

По внутренней сети он связался с Гельфером, который тем временем разбирался в материалах па мантре.

— Саша, ну как там у тебя?

— Сигнал чрезвычайной сложности, Александр Васильевич! Вернее — комбинация сигналов. И мы пока не в состоянии их воспроизвести — необходим специальный прибор. Механизм защиты, к сожалению, тоже абсолютно неясен.

— Ладно, оставь для отчета, — перебил Гор, уяснив главное — с мантрой намечаются проблемы. То есть и эта “подачка” на практике оказалась липовой, неспособной в ближайшее время помочь. — А пока отвлекись-ка на минуту: тебе ведь знакома аббревиатура КОЗ?

Гельфер наморщился:

— Что-то припоминаю… Пару лет назад… Могу поднять базу. А что, есть связь с мантрой?

— Возможно. В наших оперативных разработках этот КОЗ нигде не фигурирует. Копни-ка поглубже на предмет получения КОЗом инфинитайзеров, исследования по теме долгожительства. И раздобудь мне имена сотрудников, способных дать информацию. Желательно — высшего ранга и со всеми реквизитами.

Узнать многого он не рассчитывал, но чтобы столь крупная организация, действовавшая в государственном масштабе, не оставила абсолютно никаких следов? “Вот это было бы невероятным!” — думал Гор. И Гельфер вскоре подтвердил его уверенность.

— По бессмертию ничего, в поле нашего зрения не попадали. Они работали по мутагенным вирусам, по аспиду. Теперь по людям — есть точная информация по двоим, уволившимся в прошлом году из Комитета.

— Не слишком обнадеживающе, — проворчал Гор. Увольнявшимся из таких организаций, как правило, изрядно чистили память.

— Зато ранг подходящий: профессор Михаил Шербан и доцент Рейма Каук. Ну как, устроит?

— Кидай данные, — Гор поморщился при взгляде на свою теперешнюю наручную систему: часы и записная книжка, ничего более. Он ходатайствовал о снятии коминсов и с бойцов спецподразделений, к нему не прислушались, и в результате — гибель омоновцев на Орске.