Неусыпное око - Джеймс Алан Гарднер Страница 32

— На самом деле, — поправила его Рамос, — я наблюдаю за Технократией. Адмирал Сиэл наблюдет за флотом. — Она примирительно мне улыбнулась. — Да, это сбивает с толку. В половине случаев я не знаю, что должна делать. Но О-Год прав, я исполняю роль, подобную функции твоего «Ока».

Я не стала ничего говорить — я видела, что она собирается с мыслями, чтобы дать подробное объяснение.

— Задолго до моего рождения, — начала Фестина Рамос, — два старых прозорливых адмирала создали шпионскую сеть для слежения за Адмиралтейством и всеми планетами Технократии — для надзора за неприятностями, которые флот или правители планет могли бы попытаться скрыть. Вселенная полна опасностей, Фэй, а наши колонии гораздо слабее, чем мы хотим признать. Некоторые из наших самых процветающих миров настолько враждебны к человеческой жизни, что тысячи могут погибнуть от одной неполученной поставки груза. Кто-то должен принять на себя ответственность, чтобы такое не происходило: Кто-то должен искоренить всякую коррупцию или некомпетентность, подвергающие опасности жизни людей.

— Разве этим занимается не Технократия? — удивилась я. — И каждое планетарное правительство?

О-Год издал характерный для своборесов звук, означающий омерзение: полушипение, полусвист — кстати, такой звук издает желудок дивиан перед рвотой.

— Планетарные правительства? Да вы тут на Дэмоте распустились, девонька. У правительств большинства миров головы засунуты в собственные задницы… или они продались горстке магнатов-обирал, считающих, что они могут купить себе отпущение любых грехов. Вот тут-то приходит на помощь «Неусыпное око» для проверки здравомыслия. Там, в остальной галактике, целые планеты переживают экономический крах, или экологические катастрофы, или перевороты и бунты, но сильные мира сего оставляют своих подданных в полном забвении. Кто-то должен дунуть в свисток, просигналив остальной Технократии, что начинается беда; вот мы и стали развеселой бандой сторожей. Шпионская сеть старого Чи. Ныне работающая на нашу любимую Фестину.

Рамос поморщилась:

— Подхалим. Ты так и Чи угождал?

— Не-а. Я потчевал его нелегальным спиртным и табаком. В обмен на них он подкинул мне кой-какой чудной военной аппаратуры. Иначе как бы я так оснастил этот глиссер?

— Хорошо еще, что мы постоянно начеку в отношении коррупции, — обернулась ко мне Рамос. — Чи был одним из адмиралов, основавших эту шпионскую сеть. Два года назад он умер, и я унаследовала командование. Это часть сложной сделки с Высшим советом, направленной на умиротворение Лиги Человечества. Я поймала совет на грязной игре, так что адмиралам пришлось сделать жест раскаяния в адрес Лиги. Не успела я опомниться, как меня возвысили до адмирал-лейтенанта и главного шпиона.

— И это доказывает, что они были целиком в ее руках. — О-Год захихикал. — Эти свиньи скорее демонтируют целиком сеть или назначат ответственным какого-нибудь бесхребетного лизоблюда, который будет плясать под их дудку. Но мы, тайные агенты, в большинстве своем из бывших разведчиков, и черта с два мы будем подчиняться приказам какого-то адмиралтейского урода. Для начала мы обрели бы независимость. Поэтому совету пришлось назначить Фестину и надеяться, что, может быть, им удастся контролировать ее лучше, чем старого Чи. Ха, размечтались.

Он презрительно засмеялся, а глиссер закачался в унисон его кудахтанью. Вжик, вжик, вжик — цепляли кусты наше шасси. «О-Год», в смысле «О Боже!», думала я.

— Ну, ты сегодня прямо в ударе, — подметила адмирал.

— Надо бы перчатки прикупить. — Он снял обе руки со штурвала и поднес их к струе горячего обдува на приборной панели. Фестина Рамос шлепнула его по плечу; О-Год заворчал, но снова взялся за штурвал.

— Ну, как бы там ни было, — сказала адмирал голосом воплощенного долготерпения, — два года назад я приняла под командование шпионскую сеть Чи. Не спуская глаз с планетарных правительств, как сторожевой пес. Я и азов того, что делала, не знала, но у Чи было множество толковых заместителей. Они по-прежнему руководят почти всем… а меня терзают угрызения совести оттого, что я свалила на них всю работу. Я оставалась прикованной к своему столу все два года целиком, пытаясь научиться быть закулисным стратегом; но это меня убивает. — Она взъерошила рукой волосы. — И меня убивает, что я опять собираюсь забраться на незнакомую территорию, совать нос туда, куда не просят, чувствовать прилив адреналина… Я ненавидела свою профессию… ничего увлекательного… — Она вздохнула. Глубоко. — Но я скучаю по ней. Может, я самоубийственно глупа, но я скучаю по ней.

Она отвернулась от нас обоих, лицом к ночной тьме.

— И вот теперь я здесь. Когда я услышала, что ваших прокторов убили, я тут же выпалила: «Я расследую это сама»… а потом вылетела из офиса слишком стремительно, чтобы кто-нибудь успел остановить меня. Все это и привело к данному умеренно отважному спасению и к вверению моей жизни рукам сумасшедшего свобореса.

— Ну, ты же от этого без ума, девонька, — тепло сказал О-Год. — И любому недоумку ясно, что тебе не время приземлиться и вечно прозябать за столом. Ты — разведчик до мозга костей.

— Ага, и на лице у меня это написано, — пробормотала Рамос. Помолчав, она продолжила оживленным тоном: — Итак, сказали ли говнюки, как давно они на Дэмоте?

— Они сказали мне… — Мой рот по-прежнему справлялся не со всеми трудностями артикуляции. — Они сказали мне, что командующий местной базой отправил рапорт о хвосте, и их послали это проверить.

— Это возможно, — согласилась Рамос, — Но кто знает, говорили ли они правду? Предположим, они прибыли раньше, до убийств.

— Предположим, что они сами совершили убийства, — высказал мысль О-Год. — Они могли использовать средства Адмиралтейства для покупки и перепрограммирования роботов… потому что у этих придурков из Высшего совета есть некая схема, чтобы…

— Нет, — прервала его Рамос, — Высший совет не может послать группу убийц на дело. У Лиги Наций безупречный послужной список в деле предотвращения перемещений убийц с планеты на планету. Безупречный. Лига никогда не делает исключений или ошибок. Но если Высший совет отправил сюда группу не слишком одержимых мыслью об убийстве говнюков с некоей миссией, а что-то неожиданное заставило их перейти все границы…

Она остановилась и потрясла головой.

— Я не знаю. Говнюки, конечно, без меры самовлюбленные дебилы, но их особо натаскивают на избегание убийства. Их даже больше чем натаскивают на это, — им это методично внушают. И что на Дэмоте такого важного, чтобы ради этого стоило убивать?

«Павлиний хвост, — подумала я, — который спас мне жизнь и показал язык законам физики Адмиралтейства. Говнюки мечтали сделать из меня овощ только ради того, чтобы узнать, что мне известно. А их следующие шаги?»

Но я не стала делиться вслух своими мыслями; на мгновение, равное одному стуку сердца, я закрыла глаза, чтобы решить, достаточно ли я осмелела, чтобы воспользоваться своим связующим кристаллом. Не-ет.