Наблюдатель - Стас Устенко Страница 32

– Здравствуйте, гости дорогие. С чем пожаловали?

– Меня зовут Иван Никанорович, это мои коллеги, Майкл и Вероника. Простите, что беспокоим, но нам срочно надо найти телефон или транспорт. Это дело государственной важности!

– Страсть-то какая! Ой, меня Василием зовут, – мужик осклабился. – Лошади у меня нет, уж извините, до райцентра пятнадцать километров ходу. Можете отдохнуть пока, поесть, чем богаты, а там по тропинке дальше идите, в конце деревни Вовка Сиплый живет. У него телега должна быть, подбросит. Ну, так как?

– Нам бы воды попить, – Вероника мягко взглянула на мужика. – Да и пойдем мы, торопимся очень.

– Заходите, люди добрые! Не бойтесь, собак не держу, вообще животины у меня нет, – Василий дошел до калитки и распахнул ее перед нами. Мы осторожно прошли на крыльцо.

– Сейчас, сейчас, – засуетился мужик, – да вы это, не стойте так, мне тут в радость любое новое лицо увидеть, зашли бы в дом хоть на пять минут…

– Мы…

– Я зайду, – Брюсов зачем-то снял туфли – что в доме непролазная грязь, никто не сомневался – и направился за Василием внутрь. – А коллеги мои здесь постоят, не обессудьте.

Мы остались наедине с Вероникой. Крапива под окнами дома поблескивала капельками росы, и вообще в этом месте было как-то умиротворенно, красиво и притягательно. Чистейший воздух, от которого я уже отвык в Москве, покой – поселиться бы в такой деревне, колоть утром дрова, ходить за водой к колодцу… Я вздохнул. Минут через пять мы переглянулись – Брюсова все не было. Еще через пять минут Вероника сказала:

– Идем в дом.

Я открыл дверь, и мы зашли в узкий темный коридор пятистенной избы. Левая дверь была закрыта, за правой поблескивала полоска света. Я распахнул ее, мы прошли в вусмерть загаженную кухню с русской печью и уперлись в еще одну хлипкую дверь. Из-за нее раздавался звук ножовки, словно кто-то пилил лобзиком дерево. Вероника толкнула преграду – заперто. Тогда мы вдвоем навались на дверь, щеколда отскочила, и нашим глазам предстала некая картина. Я называю ее «некая», так как говорить «ужасная» или «мерзостная» в данном случае – значит не сказать ничего.

Вдоль стен комнаты стояли два дивана, заваленные грязным тряпьем. Посреди на полу располагались низкие козлы с массивной столешницей. На этой столешнице лежал труп человека, а вокруг суетился Василий. Он орудовал обычной садовой пилой и с ее помощью уже отделил от тела обе руки и голову. Руки были распилены на одинаковые двадцатисантиметровые кусочки, а голова с всклокоченной шевелюрой бодро стояла под козлами в небольшой лужице крови. Это была голова Ивана Никаноровича. Василий уже готовился перейти к отделению ног от туловища. Он что-то бормотал себе под нос и действовал весьма сосредоточенно – настолько, что даже не сразу среагировал на шум распахивающейся двери.

– Борщ, борщ, много борща наварить… – ненормальный поднял глаза. – О! Гости дорогие! Засолить, надолго хватит!

Василий бросил пилу, выхватил откуда-то небольшой садовый топорик и медленно пошел на нас.

Время как-то растянулось, я почувствовал себя словно в киселе. От броска я уклонился, и топор врезался в косяк почти по самый обух. Без видимых усилий Василий выдернул его, одновременно оторвав от стены щепу толщиной сантиметров в двадцать. Тут я двинул ему левой рукой, метя в челюсть, но попал, скорее, в висок. Такой удар сбил бы с ног любого противника моей комплекции, но в местном людоеде было килограммов сто двадцать, не меньше, так что эффект мой прием оказал на уровне обычной оплеухи. Хозяин дома мотнул головой и снова замахнулся. Тут раздалось два выстрела – от шеи у мужика отлетел здоровый кусок плоти, он выронил топор и, заливая все вокруг просто нереальным количеством крови, грохнулся на пол.

Вероника стояла в стрелковой стойке, в руках у нее был «Макаров».

– Не двигайся. Сейчас, – она стала похожа на натянутую тетиву.

Василий вдруг поднялся и снова двинулся вперед. Грохнул еще один выстрел, потом еще – ему оторвало ухо, на груди расплылось пятно крови. Но мужик шел как ни в чем не бывало – и это не то что пугало. Это было ненормально, противоестественно. С пятого раза Вероника попала нападавшему прямо в лоб, и только тогда он грохнулся замертво.

– Что это было? Он мухоморов объелся, или как? Я слышал, с наркоманами такое случается…

Вероника пихнула Василия ногой – он не пошевелился.

– Да нет, Майкл. Это – обычный советский алкоголик. Алкоголик-зомби… – задумчиво произнесла моя спутница.

– Да ну, хватит меня разыгрывать. Крепкий мужик был, с одной пули ты его не уложила, но…

– Посмотри, ему сонную артерию перебило, на полу крови литра три. Никто, никто и никогда, даже под самым сильным психотропным средством после этого не смог бы снова встать. Боюсь, что мы в деревеньку специализированную попали, не слышал про такие?

– После ваших пузырей и звезд меня ничем не удивить. Давай присядем и попробуем успокоиться, а заодно и расскажи мне, что к чему. У тебя такой вид…

– Я первый раз стреляю не в тире. Я… удивлена. Но эта история для большинства не секрет, разве тебе она не известна?

– Говорю же – нет.