Львиное сердце - Елена Первушина Страница 32

Уже выходя из Саркофага, Виктор вспомнил, как во время тяжелого разговора весной Роте сказал: «Я был знаком с дочерью Волхановой. Очень близко знаком». Интересно, знает ли он, что Ким снова в Зоне? И если да, то захочет ли встретиться?..

2

Система защиты Периметра сработала, как часы. Со стороны блокпоста тут же заухала пушка Гатлинга, и над валом засвистели пули. Псих с мечом оглянулся и мгновенно сиганул с гребня Вала вниз, словно горный баран с обрыва. Приземлился где-то на середине склона, но на ногах не удержался, а покатился прямо на минное поле.

Досматривать финал этого триллера Алина не стала — вскочила на ноги, схватила Артура за руку и побежала к холмам, стараясь попадать след в след прошедшей здесь группы. Она все время ждала, что за спиной хлопнет взрыв, но его все не было. Вместо этого она услышала как шлепают по грязи сапоги, и ее сердце пропустило удар — преследователь их нагонял.

Внезапно Артур схватил девушку за плечо и заставил остановиться так резко, что та едва не полетела в грязь. Алина увидела, что псих с мечом уже шагах в пятидесяти от них.

— Ты что?! — потянула она Артура. — Что встал?! Идем же!

— Оставайся на месте, — сказал молодой физик тихо. — Верь мне, пожалуйста. Вот держи.

Он сунул ей что-то в руки. Алина глянула: это был самодельный миноискатель и еще один артефакт — слепившиеся в единый конгломерат стебельки мха, листики, веточки, причудливо изогнутые гравитацией — кажется, это «медуза».

— Зачем? Что ты придумал?

Но Артур, не слушая ее, шагнул навстречу преследователю. И тут Алина заметила, что позади, слева от цепочки следов, оставленной сталкерами, и на полпути между двумя мужчинами словно крутится крохотный смерчик. Он не доставал до земли и, наверное, не был бы заметен при обычных обстоятельствах, но сегодня мимо него проползли аж две команды, брызги грязи попали в поле действия аномалии, и та проявилась. Это же «карусель», сообразила Алина. И Артур слишком близко подошел к ней.

— Артур, осторожно! — воскликнула она.

И неожиданно эхом отозвался их преследователь:

— Стой, Артур!

Но молодой физик уже достал из сумки горсть болтов и с силой запустил их в самый центр аномалии.

Раздался громкий хлопок, оголодавшая «карусель» заработала. Взметнулась вода и грязь, мгновенно закрыв Артура. Гигантская воронка раскручивалась, расширяясь, затягивая в себя все больше массы. Внезапный порыв ветра ударил Алину в спину — она отвернулась и упала на землю, не позволяя себе думать о том, что случилось с Артуром. Ни один человек, которому довелось покататься на этой чертовой «карусели», еще не выбрался оттуда живым.

Поэтому когда кто-то тронул ее за плечо, девушка завопила, как оглашенная. Но это был Артур — живой и здоровый. Он возвышался над ней, пригнувшись и широко расставив ноги, словно борясь с ураганным ветром.

— А вот теперь бежим! — сказал он.

«Бежим» было легче сказать, чем сделать. Раскручивающаяся «карусель» ощутимо тянула их назад, и идти было трудно, словно молодые люди тащили по грязи тяжелый воз. Кроме того, приходилось держать ухо востро — минные поля и другие аномалии никто не отменял. Так что добравшись до твердой земли, оглянувшись назад и не обнаружив никого, они просто без сил повалились на траву.

— Нет, ты точно чокнутый, — сказала Алина. — Прямо в аномалию полез. Смело, но глупо.

— Никаких глупостей, — улыбнулся чумазый от грязи Артур. — Точный расчет. Артефакт «медуза» увеличивает сопротивляемость к воздействию центростремительных гравитационных аномалий вроде «воронки» или «карусели». У нас «медузы» были, у того… э-э-э… дурака — нет.

— Откуда ты это знал, что у него нет «медузы»?

— Я предположил. И, как видишь, не ошибся.

— Предположил, говоришь? — Алина с посмотрела на своего спутника с недоверием. — А он предположил, что тебя зовут Артуром?

— А? Алин? Что? Чего?

— Он кричал тебе: «Стой, Артур!», прежде чем ты бросил болты в «карусель» и началась свистопляска, — девушка пристально глядела на своего спутника, как будто видела его впервые. — Откуда он вообще знает, как тебя зовут?

— Так ты думаешь, мы знакомы? — У Артура вытянулось лицо. — Алин, ты что? Не сходи с ума. Я же… я понятия не имею, кто это такой, вот тебе честное слово… Думаешь, я тебя обманываю? Думаешь, я на это способен?

— Не знаю я, что думать, — устало отозвалась Алина. — Думаю, что есть хочу. Пошли скорее к Роте — может, как раз к обеду успеем.

3

Носилки сооружать не пришлось. Координатор Гоголь в знак мирных намерений предложил раненому генералу свой транспорт — видавший виды открытый внедорожник, что придало отступлению объединенных армий «Долга» и «Свободы» некий оттенок мрачной торжественности.

Когда они выехали на дорогу, ведущую к Припяти, Гоголь обернулся к восседавшему сзади Роте и предложил:

— Господин генерал, не пора ли нам обсудить церемонию заключения перемирия?

Давид находился в расстроенных чувствах — прорыв с территории Армейских складов стоил жизни еще двум «долговцам», а потому ответил коротко:

— Кончай ерунду пороть, Николай Васильевич. Какие еще церемонии, чернильная ты душа? Твои люди переходят под мое начало, а я постараюсь пристроить их к делу, так чтобы они не путались под ногами и не нарывались на ссоры с моими парнями.

— Позволю себе напомнить, что меня зовут Александром Сергеевичем, — сказал Гоголь обиженно. — Кроме того, формулировка «переходят под мое начало» выглядит неприемлемой. Мне представляется, что необходимо разделить обязанности к взаимному удовольствию сторон.

— От раздела толку не будет, — хмуро ответил Роте. — Любая армия дееспособна только под единоначалием. Можешь поверить двадцати поколениям моих предков-офицеров.

— Это которым? — Гоголь не смог сдержать ехидную улыбку. — Которых русские варвары гнали до самого Берлина?

— Может, и гнали, — сказал Давид равнодушно. — Только ты у нас никак не Сталин, Николай Васильевич. Как это у вас, у русских, говорится? «Тарас Бульба был вольным казаком, потому что нигде не работал»?

— Меня зовут Александр Сергеевич! — возразил Гоголь строго, однако почел за лучшее оставить пассаж про Тараса Бульбу без комментариев.

— Ладно, ладно, Александр Сергеевич, солнце вы нашей поэзии, хватит препираться. Припять близко…

Внедорожник, обогнавший колонны отступающих сталкеров, и в самом деле уже въезжал в город.

Припять приветствовала их так же, как уже двадцать лет приветствовала незваных гостей — скрипом распахнутых дверей, шуршанием листвы в скверах, подвыванием ветра в трубах и потрескиванием электрических зарядов на огромном колесе обозрения, превратившемся в одну гигантскую архианомалию.