Возрождение времени - Баошу Страница 32

Кажется, он в церкви – той, куда его ребенком водила мать. Уснул во время нудной проповеди. Сколько же он проспал? Полчаса, час? Почему мать не разбудила его?

И был свет. Не имеющая формы пустота превратилась в материальную тьму, а потом свет пронизал тьму и рассеял ее. Сквозь туман, окутывавший его едва ворочающийся разум, он ощутил сияние на своих веках. На него что-то светило!

Он открыл глаза. Последние остатки сна поблекли. Он лежал в яме, вырытой в земле, под призрачным темным небом. Лучи звезд – вот что коснулось его глаз.

Нет, не звезд. Источник света находился совсем рядом.

Он поднял левую руку. На безымянном пальце сияло полупрозрачное кольцо.

Внутри кольца помещались кольца поменьше и так далее до бесконечности. Но веса никакого не ощущалось, потому что кольцо было лишь нематериальной проекцией.

Ах вот оно что! Это же его волшебное кольцо – оно вернулось.

Теперь он вспомнил всё. Он не в своей старой церкви – здесь иная планета, иное время.

Сияние кольца осветило половину его обнаженного тела. Он чувствовал, что что-то в нем не так, что-то изменилось. Приподнял голову, взглянул… и застыл, пораженный увиденным.

Гладкая кожа, черные волосы, мускулистая грудь… и ощущение неисчерпаемой силы. Он выглядел и чувствовал себя моложе, здоровее, энергичнее, чем когда-либо в жизни. Вытащил ноги из-под насыпанной на них земли – они бугрились мышцами, словно у греческой статуи.

Изумленный, он повернулся и увидел рядом полузасыпанную землей фигуру женщины – серебряные волосы, кожа такая морщинистая, словно она его бабушка. Кто бы мог подумать, что она была его женой, а до того как уснуть, он и сам был таким же старым и немощным?

Он вскинул руку и ощупал шею. Абсолютно гладкая. Никаких порезов, никаких шрамов.

Вообще ничего.

Прижал пальцы к сонной артерии – и не ощутил пульса. В ужасе положил ладонь на грудь – сердце не билось.

Он почувствовал импульсивный позыв схватить воздух ртом, но из этого ничего не вышло – он вообще не дышал. Приложил ладонь тыльной стороной ко лбу – лоб был холоден, как камень этой чужой планеты.

Вскочив на ноги, он пробежался вокруг могилы. По ощущениям, все было совершенно нормально. Даже больше: его движения были на удивление плавны и энергичны. Когда он был молод, его больное тело слушалось его гораздо хуже.

Он побежал к озеру. Стоило только мозгу отдать команду, и мышцы сами координировали свои действия так, чтобы выполнить работу с наибольшей эффективностью. Он бежал с грацией гепарда, с уверенностью стрелы. Ноги несли его по голубой траве быстрее, чем лучших спринтеров в истории человечества. Всего пара-тройка секунд – и он пробежал несколько сот метров.

Он глянул на свое отражение в бледно-желтой воде и в мягком свечении кольца увидел…

…что ему опять восемнадцать.

Нет, даже в восемнадцать он не выглядел таким красивым и сильным. Сейчас он был подобен Аполлону и от него исходил божественный свет.

Через несколько секунд ошеломленного молчания он рассмеялся. Он хохотал так, что того и гляди слезы польются из глаз… но слез у него больше не было.

А ведь мог бы и догадаться. Дух вложил в него слишком много – уж конечно он не отпустил бы его так запросто!

Промедление в несколько десятков, или сотен, или даже тысяч лет не имело значения для Духа. Он попросту дал ему короткую передышку – попрощаться с дорогим ему миром. Сражения в войне, на которую его рекрутировали, длятся миллиарды лет; что такое человеческая жизнь по сравнению с этим! Дух терпеливо ждал, пока он умрет, чтобы заново вылепить его тело, чтобы тленное облеклось в нетленное, чтобы он мог лучше служить своей цели.

Он стал бессмертным.

Он подумал о миссии, порученной ему Духом, и был счастлив подчиниться. Сомнения, колебания, страх – все ушло. Сколько бы времени ни было отмерено ему в этом теле, он был готов посвятить всё без остатка этому невозможному предприятию.

Он понимал, что его энтузиазм отнюдь не доброволен. Дух поставил на него некую неизгладимую ментальную печать. Он мог только подчиняться, и делал это с радостью.

Однако во всех других отношениях он не утратил индивидуальности или ощущения собственной личности. Он по-прежнему оставался Юнь Тяньмином. Только сейчас до него дошло, что имел в виду Дух, говоря ему:

«Мне не нужно твое согласие».

Это правда – его согласие Духу было ни к чему; Дух попросту сам смастерил его согласие.

Истина за истиной открывались его разуму. Он понял причины каждого шага, приведшего его сюда, но был бессилен сопротивляться. Он знал, что станет верным рабом Духа, что посвятит себя достижению его головокружительной цели.

Он поднялся и помчался по голубой равнине, словно ветер, и через несколько мгновений уже стоял около скалистого утеса с выбитой на нем надписью. «Мы прожили счастливую жизнь». Весь последний год они с АА тяжело трудились, выбивая это послание Гуань Ифаню и Чэн Синь, – они прочтут его, когда вернутся сюда в будущем, через миллионы лет.

Прошлое было не чем иным, как краткой прелюдией; его жизнь только начинается. По сравнению с тем, что ему предстоит, последние несколько десятков лет или даже те десять тысячелетий, что он провел во сне, были лишь мгновенной вспышкой.

Рядом со скалой примерно на высоте человеческого роста тускло светилась прямоугольная рамка. Пустая. Но он знал, что за ней лежит новый мир. Стоит ему только войти туда – и Голубая планета навсегда останется позади.

Сколько миров он уже покинул? Землю Общей Эры, бесчисленные миры своих грез, трисолярианский флот… Что с того, если прибавится еще один?

Наконец-то время началось заново.

В тишине ночи он замешкался на пороге. Вспомнил о чем-то, развернулся и побежал обратно к могиле. Постоял, посмотрел на тело старой женщины в яме. Ему хотелось плакать, но новое тело было на это не способно. Он принялся решительно сбрасывать в могилу землю, наваленную на ее краю. Земля покрыла лицо его жены – навсегда.

Когда яма была засыпана, он составил круг из камней, чтобы пометить это место, хотя и понимал, что вряд ли когда-нибудь вернется сюда. Он собирался уйти в другую вселенную.

«АА, я ухожу. Но знай – ты будешь со мной всегда».

Он долго стоял над могилой – пока небо на востоке не загорелось обещанием нового дня, а затем направился к светящейся рамке.

На этот раз он без колебаний перешагнул порог и растворился в пустоте за ним.

Так Юнь Тяньмин вступил во Вселенную № 647 – свою вселенную.

Вне времени,

наша вселенная

В этой вселенной небеса еще не отделились от земли, и всюду царил первобытный хаос. Свет не отличался от тьмы, и даже само время еще не начало свой бег.