Человек-машина - Макс Бэрри Страница 31

— Мы это сделали, — сказал он.

— Сделали — что?

— Научились управлять селезенкой. — Он потянулся к Мирке, но замялся. — Покажи сама.

Мирка задрала рубашку. Я сразу обратил внимание на подтянутый живот. Потом — на железную заплатку.

— Простой электростимулятор, — пояснил Джейсон. — Проблема была в воздействии на конкретные нервы. Помогла, конечно, прежняя ножная работа.

— Ножная работа, — хихикнул кто-то.

— Обратите внимание на кожу Мирки. Мы накачиваем ее эстрогенами и прогестероном. Видите разницу?

Я ее осмотрел. Она не улыбалась, но выглядела прекрасно. Отличие, которое я отметил, заключалось в здоровье. Она стала более привлекательной версией себя самой.

— И волосы стали гуще.

— Вы провели испытание на людях без моего разрешения?

— Гм, — стушевался Джейсон. — Да. Простите. Мы собирались спросить, но вы были заняты.

— Могли бы и подождать.

— Да, могли. Извините.

Я смотрел на Мирку.

— Мы сделали неправильно? Нам просто хотелось быть похожими на вас. Стать собственными подопытными кроликами.

— Я счастлива, что решилась, — подала голос Мирка. Глаза ее на безупречном лице сверкали, как у кошки.

— Это всего лишь безопасный способ испытать управление внутренними органами, — заметил Джейсон. — Просто подтверждение идеи. Это же нормально?

Я не мог придумать, как сказать ему «нет».

— Да.

У Джейсона камень с души упал. Начались смешки.

— Я так и думал. — Кто-то толкнул его локтем.

— Мы так увлеклись, нам хотелось увидеть, куда это нас заведет.

Я кивнул, не отрывая взгляда от Мирки.

— Будущее творится на наших глазах, — изрек Джейсон.

Итак, не приходилось удивляться, что к концу недели у половины лаборантов была идеальная кожа и красочная шевелюра. Я предвидел, что так и случится, но все-таки был озадачен. В ученой среде стремление быть привлекательным оценивалось, как правило, негативно. Оно означало предпочтение досуга разработке чего-то полезного. Даже использование средств для волос и косметики предполагало смещение приоритетов. Как будто важнее оказывался внешний вид вещей, нежели принцип их действия. Нам нравилось взирать на привлекательных людей. Мы ждали этого от наших кинозвезд и телегероев. Но мы не уважали этого. Мы считали, что физическая привлекательность обратно пропорциональна интеллекту: взять хотя бы нас.

В лаборатории я привык видеть прыщи, синяки под глазами и кожу цвета утопленника. Волосы всклокочены или собраны в хвост. Это были признаки хорошей лаборатории. Теперь же она выглядела как в рекламе косметических средств. Не вполне. Лаборанты оставались неуклюжими и плохо одетыми, страдали избытком веса или, наоборот, крайним истощением. И тем не менее. Все выглядело неправильно.

Кассандра Котри оставила мне сообщение. Когда я не ответил, она оставила еще три, и в итоге в дверь Стеклянного кабинета постучал молодой человек в изящном костюме и очках в тонкой оправе. Все уставились на него, ибо никто никогда не стучал при входе в Стеклянный кабинет. Туда просто входили, делали что нужно и удалялись. Вошедший переводил взгляд с одного лаборанта на другого, пока не остановился на мне:

— Доктор Нейман?

Я молча смотрел на него — какого черта, титановые ноги имелись у меня одного. Галстучники, они были такие; упорно старались не замечать меня ниже пояса. Мне всегда хотелось сбежать от них к инженерам, которые пучили глаза, показывали пальцем и останавливали меня, чтобы расспросить. Правда, от них мне хотелось сбежать к галстучникам.

— Кассандра Котри просила узнать, не найдется ли у вас минута времени.

Я поглядел сквозь зеленое стекло на лаборантов: они испытывали дистанционное управление парой роботизированных рук. Я знал, что, стоит мне выйти, они устроят дуэль на этих самых руках.

— Если нет, буду рад подождать. — Он оглянулся в поисках стула.

Когда мы подошли к кабинету Кассандры Котри, он постучал, коротко мне улыбнулся и исчез.

— Входите, — раздался голос Кассандры Котри.

Я открыл дверь и процокал внутрь. Ее стол был завален небесно-голубыми папками.

— Чарли, — она обогнула стол и заглянула мне в глаза, — как ваши дела? В порядке?

— Да.

Она прикрыла дверь. Я оглянулся и увидел, что Кассандра Котри уставилась на мои копыта. Я немного порвал ковер:

— Извините.

— Вы теперь в них запросто ходите?

— Да.

— Давайте обсудим это. Не уверена, что в них стоит ходить за пределами лабораторий. С точки зрения испытаний.

— Я ношу их, чтобы улучшить нервный интерфейс. — Это было своего рода правдой.

Она отмахнулась:

— Я не затем вас позвала.

Я ждал, пока она не скажет, зачем же меня позвала. Она подошла к столу, порылась в бумагах, вновь развернулась ко мне, оперлась задом о столешницу и сложила на груди руки. Очаровательная поза. Прямо из каталога.

— Ваша продукция вызывает большой резонанс.

— Понятно.

— В частности, Лучшие Глаза и Лучшая Кожа.

— А, вы имеете в виду Зет-линзы и гормональный контроль…

— Я пользуюсь рыночными наименованиями. Это то, что… — Кассандра Котри взмахнула руками. — Все это спускается сверху.

— Хорошо.

— Не ожидала, что вы займетесь косметикой, Чарли. Мне казалось, что вам ближе… более приземленная, жесткая медицина. — Меж глаз ее пролегла складка. — Вы носите Лучшие Глаза?

— Нет.

— Я не пробовала. — Она чуть пожала плечами. Глаза у нее были светло-голубые. Привлекательные. Но не неоновые. — У некоторых топ-менеджеров они есть. Произвели фурор. Я имею в виду цветные. Те, что были до них, никому особенно не понравились. Мы считали их сугубо научной разработкой. Потому что понятно, что никто не захочет расхаживать с белыми глазами. А теперь эффект сразу функциональный и косметический. Это… что ж, это мечта. — Пауза. — Вчера я спустилась в вашу лабораторию. У вас было заперто. Но я видела ваших ассистентов. Пользующихся… Глазами и кожей. Это… короче, поражало воображение. Они выглядят восхитительно. Я не верила глазам. Я буквально не могла согласиться, что это те же самые люди. Потому что я уже не раз бывала у вас, Чарли, и без обид, но привлекательной их компанию назвать было трудно. И это хорошо. Такой наружности мы и ждем от наших ученых. Я не хочу сказать — требуем. Я имею в виду, что такие они обычно и есть. Люди технического склада ума идут в лаборатории, а мы с нашими социальными, если угодно, навыками — в менеджеры. Я не к тому, что мы выглядим лучше. Я к тому, что обычно бывает подобное разделение. Если кто-то вроде меня вдруг возьмет и поставит себе на голову… я не знаю… металлическую заплатку, которая сделает меня компьютерным гением, то ваши лаборанты встанут на дыбы. Да и вы сами, правда? Вы подумаете: «Секундочку — что себе позволяет эта скуластая курица?» Вы скажете: «Какого черта — я положил жизнь, чтобы разобраться в компьютерах. Не отходил от них ни дня. А теперь хватает заплатки? Это несправедливо». — Она кивнула. — Как если бы столкнулись миры. Немного похоже. И я не прошу прекратить. Ни в коем случае. От вас ждали именно этого, но получили в сто раз больше. Это успех, но успех столь серьезный почти всегда оборачивается чем-то совершенно иным. Вы понимаете? — Она завела выбившуюся прядь за ухо. На обратном пути ее рука задела челюсть. — Знаете, Чарли, как часто я хожу в спортивный зал? Каждый божий день. — Она рассмеялась. — Не знаю, зачем это вам рассказываю. Никакой связи. Итак, каковы ваши дальнейшие планы? — Она положила ладони на край стола. — Поделитесь.