Танкистка - Александр Айзенберг Страница 31

Заварзин, наконец, замолчал, а Тимошенко обратился к своему начштаба:

– Нет, Герман Капитонович, ты только на него посмотри. Угробил по своей тупости и глупости такой отряд и еще считает, что Нечаеву надо отдать под трибунал. Жаль, что она сразу этого придурка не отшила, по крайней мере, хоть свой отряд сохранила бы.

Тут Тимошенко, сорвавшись, закричал на Заварзина:

– Да ты понимаешь, кретин, что натворил?! Ты угробил отряд, на который у нас были большие планы! Они за время своего нахождения в немецком тылу сделали столько, сколько не каждая дивизия сделает! Только мы решаем дать отряду Нечаевой важное задание, как оказывается, что какой-то идиот его гробит на самом простом действии – переходе через дорогу, и только потому, что ему было лень перед этим произвести разведку, выяснив силы противника. В общем, так, капитан, не будь у нас таких потерь, я поставил бы тебя на роту, но поскольку командиров не хватает, то будешь командовать батальоном до тех пор, пока не научишься воевать. А теперь пошел вон!

Обескураженный Заварзин пулей вылетел из кабинета Тимошенко, в душе кляня на все лады эту чертову Нечаеву. Да лучше бы он никогда ее не встречал, это же надо было так попасть из-за нее. Да что в ней такого, что даже маршал Тимошенко ее защищает, если только она не дочь какого-нибудь очень большого начальника? Лишь это может объяснить, почему ее так защищают на самом верху. Но вот вопрос: если это так, то что она делает в немецком тылу? Или просто тоже попала в окружение? Непонятно. Да пропади она пропадом, от нее одни неприятности.

Только через два года Заварзин, наконец, получил снова майора и стал начштаба полка, а звание полковника и командование полком получил только под конец войны. Он на всю свою оставшуюся жизнь сохранил крайне негативное отношение к Нечаевой и даже после, узнав весь ее боевой путь и то, сколько она сделала для победы, не изменил его. Не повстречай он ее тогда, наверняка уже был бы генералом, а так у него не осталось никаких шансов: возраст, он уже просто не успеет. Война окончилась, и теперь будет рутинная служба, а в генералы будут выдвигать тех, кто отличился на войне, и он явно не окажется в их числе.

А Тимошенко после разноса подполковника Заварзина спросил своего начштаба:

– Как думаешь, Герман Капитонович, сможет Нечаева восстановить свой отряд?

– Думаю, да, Семен Константинович, она же его уже один раз собрала, а тогда у нее были намного худшие условия: она тогда была, считай, никем… Что у нее было? Один КВ и четверо гавриков, которые составили ее экипаж и которые даже не были военнослужащими, и все. А теперь у нее есть авторитет и свои бойцы, которые в нее верят и пойдут за ней в огонь и в воду, так как она уже доказала, что достойна командовать. Бойцы всегда охотней идут за тем, кто умеет воевать и побеждает, а Нечаева всем показала, что она умеет бить немцев, причем не числом, а уменьем. Этот дурак имел подавляющее преимущество перед противником, тем не менее бездарно угробил всю технику и не смог пробиться.

– Думаешь?

– Уверен. В противном случае ее бойцы просто не посмели бы угрожать Заварзину оружием, когда он грозил Нечаевой. Это наглядно показывает, что бойцы в нее верят и пойдут за ней до конца. Но в любом случае надо выслать в тот район разведку, пускай они ее поищут. Дадим им частоту и шифр для связи с нами. Свою голову готов прозакладывать, что в отряде Нечаевой есть и радисты, и достаточно мощные рации, так что надо просто сообщить ей, как с нами связаться. И тогда, уверен, она выйдет с нами на связь, и можно будет давать ей задания.

Такая группа в немецком тылу может нам сильно помочь. Кроме диверсий, она еще и отвлечет на себя значительные силы противника, и нам в любом случае будет легче.

– Короче, подставляем ее под убой?

– А кому, Семен Константинович, сейчас легко? Да и нет у нас с вами сейчас другого выхода, мы должны задержать противника любой ценой. А судя по тому, что я уже о ней узнал, ее будет не так легко подловить, так что шансы выжить у нее есть. По крайней мере я не вижу никого, кто мог бы справиться с этой задачей. Она, возможно, еще сможет выжить и вывести хоть остатки своего отряда в тыл, а никто другой это точно не сможет сделать.

– Хорошо, тут вы правы. Хотя наша разведка ее пока не нашла, но теперь можно хоть предположить, где она может находиться.

– Не уверен. Не будет она сидеть на месте, так что наверняка там ее отряда уже нет.

– А у нас есть выбор?

Человек предполагает, а бог располагает. Тем же вечером на один из прифронтовых аэродромов сели два немецких транспорта Ю-52 в сопровождении трех истребителей И-16; в них находились тяжелораненые бойцы из отряда Нечаевой. От пилотов самолетов, которые все оказались из наших летчиков, сбитых за линией фронта и волей судьбы попавших в ее отряд, штаб Тимошенко узнал, где в данный момент находится отряд Нечаевой и его примерный состав. Они не ошиблись в ней: она смогла в считаные дни не только его восстановить, но и усилить.

Место неудачного прорыва, на следующий день

Да, был отряд – и нет его. А все из-за дебила при звании. Хорошо хоть половина бойцов уцелела и почти все танкисты. Танки хоть и пожгли, но большинство танкистов смогли выбраться; правда, убитых и раненых у них хватало. Еще уцелел весь наш обоз, и это радует, но теперь надо снова искать танки для восстановления боевой мощи отряда.

Тут как никогда стал актуален поход на пункт сбора трофейной техники, куда я, собственно говоря, и собирался, пока на нас не вышел этот мудак Заварзин. Спасибо немцам, что восстановили наши КВ, это сейчас наша основная ударная сила. Кроме них уцелели только пара трофейных бронетранспортеров и бронированный тягач «Комсомолец»: они оказались приписаны к обозу и штабу, потому и уцелели. А всю остальную бронетехнику Заварзин послал в бой, где ее и сожгли немцы. Вот как вспоминаю его, так и хочется придушить поганца своими руками. Это же надо, так бездарно угробить бронетехнику! Правда, и немцам досталось, что есть, то есть, но все равно, можно было нанести гораздо больше ущерба, если воевать с головой, а не через жопу, как воюет Заварзин.

Пригнав назад КВ, мы легли спать. Утром встали поздно: спешить некуда, а на случай, если немцы надумают нас искать, то в паре километров от дороги остался наш секрет с мотоциклом. Если появятся немцы, то они нас предупредят, и мы успеем или уйти, или занять оборону. До самого полудня нас никто так и не побеспокоил, а бойцам нужен был полноценный отдых после тяжелого боя, да и раненых надо было как следует обиходить.

Правда, ночью скончались еще два тяжелораненых бойца. Их похоронили рядом с дорогой, даже кресты сделали. Наши слесари на паре кусков жести выбили их имена, да и на карте я отметил место, а то сколько безымянных могил наших бойцов осталось, а родня даже не знает, когда и где погибли их близкие. А так, если сможем выйти к своим, то хоть близким погибших отпишем, когда и где погибли их сыновья, отцы, братья… Да и паек на них получать смогут, как за погибших на войне, а это реальный шанс выжить в это трудное и голодное время.