Недоросль имперского значения - Дмитрий Луговой Страница 31

А вот выходов в свет ожидалось множество. В связи с близким отъездом императорского двора в Питер, буквально с завтрашнего дня начиналась череда прощальных балов, которые должны были даваться не только в Кремле. Многие уважаемые семейства Москвы считали своим долгом и честью устроить празднество, на которое обязательно приглашалась Екатерина с приближёнными и свитой. А сегодняшний ужин в узком кругу, это не что иное, как затишье перед бурей. Короче – ой!

Ещё одним итогом вечера было то, что все Орловы, за исключением Гришки и уехавшего в Калужское воеводство Алехана, на следующее утро в срочном порядке отправлялись в северную столицу, не дожидаясь двора. Было решено исподволь, втихаря подбирать надёжных людей, которые будут реализовывать грандиозные планы, не будучи при этом посвящены ни в окончательную суть дела, ни в то, откуда пришли революционные идеи. А те, в свою очередь, должны сформировать команды рядовых исполнителей, на плечи которых ляжет черновая работа.

В тот же вечер была экстренно призвана пред светлейшие очи верхушка недавно созданного университета, которой был дан чёткий наказ: «Отобрать из числа студиозусов наиболее отличившихся прилежанием к наукам естественным и представить списком на высочайшую апробацию, для дальнейшего блага отечества». Сорванные в поздноту учёные мужи недоумённо хмурили брови, но ослушаться не смели. Расходясь, втихаря обсуждая сумасбродство власти. Екатерина, которой тут же донесли о недовольном бурчании, только рукой махнула: «Старые пни. Толку от них почти никакого. Всё равно весь цвет науки в большинстве своём в столице представлен. Пусть брюзжат, лишь бы дело делали».

С самого утра на Москву навалилась душная жара. Где-то за предместьями вновь басовито урчали дальние раскаты, но над самим городом не было ни единого облачка. Ни одно дуновение не тревожило тяжело поникшую изумрудную зелень. Но всё равно мелкая пыль умудрялась невидимой взвесью держаться в воздухе, заставляя чихать и отплёвываться. Я нашёл спасение, удрав ото всех и окунувшись в кристальную воду Москвы-реки, ещё холоднючую ввиду раннего лета. Выбравшись из воды, растянулся на берегу, согреваясь на раскалённых, несмотря на утро, камнях. Теоретически, начиная с сегодняшнего вечера можно ожидать возвращения Машки. Эх, и не позвонишь, не узнаешь: как оно всё прошло? До обычной-то связи ой как далеко, а уж до сотовой и подавно.

И тут я осознал, что за всё время, что прошло с того злополучного дня, ни разу не испытал ностальгии по многочисленным гаджетам, без которых жизнь в моём времени была просто немыслима. Телефония, телевидение, вычислительная техника во всех её многообразных проявлениях – всё это так и осталось там, в будущем, совершенно не нужное здесь, и не вызывающее потребности даже у меня. Хотя… со связью делать что-то надо. До первого «занятия» с Екатериной оставалось ещё около часа, поэтому я принялся фантазировать о способах создания здесь более-менее разветвлённой сети информационных коммуникаций.

По всему выходило, что самых доступных способов два. Приоритетно – проводной телеграф. Здесь осталось только уточнить о возможностях получения в достаточном количестве провода-носителя сигнала. А потери с расстоянием можно компенсировать релейными ретрансляторами. В том, что сумею с помощью местных изготовить последние, я не сомневался. Второй способ – тот же телеграф, но беспроводной. Из названия же видно, что провод не нужен. Зато, нужно кое-что другое – колебательный контур, как минимум. Если катушка индуктивности проблемы не представляла – на неё-то меди найдётся наверняка, то с конденсатором, тем более переменным по ёмкости придётся заморочиться. И опять же из-за материала. Алюминиевая фольга мне не светит. Придётся экспериментировать с другими металлами. Например, с золотом и серебром. Да, дорого. Но если выгорит клондайкский проект, то уж на радиодетали можно будет урвать кусочек. А уж получение фольги здесь должно быть известно. Вон купола, хоть и не все, как сверкают. Стопроцентно сусальным золотом покрыты. То есть, теоретически, высокочастотный сигнал мы получим. Усилить бы его… а потом и модулировать-демодулировать до полной кондиции… ладно – это перспектива. Возможно, нереализуемая в нынешних условиях. Всё, хорош мечтать. Императрица ждёт.

Екатерина подошла к процессу моего просвещения со всей ответственностью. Первым делом она поинтересовалась о том, что именно мне самому хотелось бы узнать. Поскольку я сам уже обдумывал этот момент, то попросил её дать мне полное представление об иерархии дворянства и прочих сословий, включая церковь. Всевозможные ляпы, которые я могу допустить, скорее всего, начнутся именно с незнания взаимоотношений между ними. Коротко кивнув, она на миг задумалась, потом взяла перо и начала быстро вычерчивать первую схему. По тому, как она обращается с письменными принадлежностями, было видно, что работает она много и подолгу.

Через несколько минут протянула мне лист.

– Вот. Смотри сам. Что непонятно будет, спрашивай, проясню.

Я принялся изучать дерево власти. Екатерина наблюдала за мной. Всё было относительно понятно, о чём я и заявил ей, предполагая, что сейчас начну задавать вопросы. Например, чем отличается просто граф от графа империи. Не тут-то было. Императрица решительным жестом придвинула ко мне стопку чистой бумаги. Переставила поближе чернила.

– А теперь твоя очередь.

– В каком смысле? – удивился я.

– Степан, не строй юродивого на паперти. Неужели ты думаешь, что у нас интереса никакого нет в том, что будет далее с судьбами российскими, да и вообще? Науки точные крайне полезны, но и государственное развитие не на последнем месте стоит. Не так ли? Вот хотя бы такую же схемку, но со своей колокольни изобразить сможешь?

– Нет, – я покачал головой, и, упреждая возмущение государыни, добавил: – Точнее могу, но… Екатерина Алексеевна, вы уверены, что вам так необходимо это знать?

– Дурак ты, Степан! Попробуй, представь себя на моём месте, – в тоне Екатерины смешалась просьба и раздражение. – Что бы ты стал делать, если в руки попался бы такой богатейший источник?

– Сложно, ваше величество. Представить сложно. Но мотив… то есть причины понятны. Хорошо, я постараюсь, – надо соглашаться, несмотря на то, что многие моменты ей будет услышать неприятно. Но, в конце концов, не я же брал штурмом Зимний дворец в 1917 году. – Начну я, пожалуй, с середины…

Сумбурно получилось. Долго и длинно. Что-то Екатерина пропускала мимо ушей, к чему-то сразу цеплялась, засыпая меня кучей дополнительных вопросов. Некоторые моменты даже конспектировала на скорую руку. И кто кого, спрашивается, просвещать здесь собирался?

Начал я с периода, о котором мог говорить более-менее уверенно. Начало ХХ века. 1905 год. Русско-Японская война. Первая мировая. Революции: февральская и октябрьская. Вторая мировая. Дальнейшее становление и развал СССР. Ленин-Сталин-Хрущёв-Брежнев-Горбачёв-Ельцин-Путин.

В более ранней истории помогла литература. Да, точных дат и имён я не помню, но, как оказалось, много о чём смог рассказать. Гоголь, Пушкин, Достоевский… да что там перечислять классиков. Их и так все знают. Кстати, «Капитанская дочка». Предупредил Екатерину, о Пугачёве, который будет себя выдавать за Петра III. Екатерина в сердцах что-то выдала по-немецки. Потом пояснила: «Муженёк мой непутёвый, наверное, и из гроба будет мне козни строить до конца дней моих».