Хроновыверт - Василий Головачев Страница 30

Обидный вопрос, но тон его запрещал обижаться. Лапарра явно был не в форме сегодня, мог бы и в «жилетку поплакать», я бы понял. Отец как-то сказал, что спасателями становятся по зову сердца, а не следуя доводам разума и уж тем более не из-за «романтики риска». Еще он сказал, что если вдруг захочется отдохнуть от этой работы, значит, выработал ресурс доброты, пора уходить из управления. Яну еще далеко до этого, тем не менее забота и поддержка нужны и ему.

Он все еще смотрел на меня вопросительно, потом выражение глаз изменилось, они стали печальными и усталыми.

— Ладно, иди, — проворчал он. — Благодарю за заботу…

Я ушел из кабинета, унося в душе согревающее чувство взаимопонимания. Надо все же поинтересоваться в медцентре, опасны ли его боли. Не может быть, чтобы это было неизлечимо.

В отделе я первым делом сообщил соседям приятную весть, что они вместе со своими опергруппами теперь находятся в моем непосредственном подчинении. Дайнис и Аристарх не возражали, прекрасно разбираясь, когда я шучу, а когда нет. Дайниса я сразу направил на Ховенвип для блокировки выходов и входов «Суперхомо», а ребят, Видова и стажера, послал по местам событий, имевших место в Америке, Атлантике и в Европе после трагедии на Ховенвипе, взяв у Первицкого список происшествий с участием Зо Ли.

— А ты, — сказал я сам себе, — умри, но найди причину ненависти к нам неизвестного стрелка!

Лапарра был уверен, что стрелял Зо Ли, но я пока этой его уверенности не разделял. Вспомнился термин «сфинктура» — коэффициент неизвестности. «Сфинктура души» Зо Ли мне тоже была неизвестна, но натура его из бесед с сослуживцами и из личного дела вызывала симпатию, никакой «психопатологии» в его прежнем поведении не ощущалось, да и рапорт главврача медцентра УАСС, где мы все были на учете, категорически утверждал, что Зо Ли абсолютно нормальный человек, в роду которого не было выявлено больных с передающимися по наследству нарушениями психики.

Смущали, правда, два обстоятельства: то, что врачи знали генеалогию Зо Ли до определенного предела, ниже которого предки чистильщика вполне могли оказаться больными, и то, что в личном деле черным по белому было написано — «пассионарность к власти». Я полистал справочник и нашел, что пассионарность — это характерологическая доминанта, непреоборимое внутреннее стремление, чаще неосознанное, к осуществлению какой-либо цели. Не очень украшающая человека характеристика, но и не такая уж страшная, если работают сдерживающие центры, а у Зо Ли они работали… до катастрофы.

— До катастрофы, — повторил я. — А после? Травма головы, например, — вот вам причина нарушения психики! Нечаянный поворот к этой самой «пассионарности к власти»…

Нет, как бы он ни был мне симпатичен, но психопатологию Зо Ли сбрасывать со счетов нельзя. В этом случае меняется лишь формула оценки его действий, суть остается той же — «вне закона».

Пообедав, я вдруг вспомнил об объекте «Зеро» и решил навести справки независимо от Лапарры. Интересно, почему отец связал воедино «Суперхомо» и объект «Зеро»? Неужели только из-за того, что компания бравых ребят из Пентагона обслуживала все военные лаборатории? И вообще что это за история с объектом «Зеро»? Ничего раньше не слышал…

И я пошел в архив. А в коридоре нос к носу столкнулся с Дениз.

— Или я грежу, или ты сестра Витольда, — сказал я неосторожно с радостным удивлением. И тон моего возгласа заставил щеки Дениз вспыхнуть.

— Решила навестить брата, — проговорила она своим низким контральто, от которого нежность вскипала у меня в душе и пенящейся волной ударяла в голову, прося язык перевести ее в слова. — Он уже две ночи не появляется дома.

— С ним все в порядке, — отрапортовал я. — Успокой мать, сегодня он будет спать в своей постели.

Я невольно сравнил Дениз и Люцию. Ценю в женщине чистоту, непосредственность, готовность к ответной ласке, нравственный контроль и нечеткое представление о своей красоте. Люция же в отличие от Дениз, обладая первыми четырьмя достоинствами, слишком хорошо знала себе цену. Она была, безусловно, красива, но ее красота обжигающая, с характером пляшущих языков пламени. Такая красота беспокойна, заставляет держаться в напряжении и неуверенности в завтрашнем дне. А красота Дениз тихая, даже не очень заметная с первого взгляда, но чем больше к ней присматриваешься, тем больше она завораживает… Считайте это признанием, инспектор.

— Я тоже порядочная свинья, — сказал я смело, зная, что от истины недалек. — Не звонил двое суток.

— Трое…

Я изобразил раскаяние.

— Вот видишь! Но у нас тут такое наклевывается, что умыться некогда. Не оправдываюсь, констатирую факт. А чтобы компенсировать вину, предлагаю сегодня вечером встретиться в парке у Есенина, в восемь. Идет? Программа твоя.

— Идет. Опоздаешь — снова приду в управление. Иди по своим делам, я же вижу — спешишь.

Не удержавшись, я чмокнул Дениз в щеку, вскинул руку и пошел прочь. А потом с полдороги вернулся и сказал серьезно:

— Закрой глаза, загадай желание, и оно исполнится.

Дениз послушно закрыла глаза, и я поцеловал ее в губы…

В архив я вбежал вприпрыжку, изумив сослуживца, идущего навстречу. Отыскал свободный стол и набрал шифр запроса.

— Нужны данные по космическим исследованиям начала позапрошлого века. Луна, Море Спокойствия, объект «Зеро».

— Ряд Б-аш, массив сто тридцать пятый, код сорок три сто семьдесят, — ответил киб-регистратор.

Сведения об объекте «Зеро», дошедшие до нашего времени, оказались скудными. То ли потому, что в свое время были засекречены и спрятаны, то ли по причине тривиальной — часть документов не выдержала испытания временем. Вот что я прочитал.

В две тысячи девяносто шестом году работники частной космической компании «Демоны мрака», сотрудничавшей с военными фирмами, занимаясь разработкой рудников редкоземельных элементов в районе Моря Спокойствия на Луне, наткнулись на глубине километра на громадный, около четырехсот метров в поперечнике, шар! Автоматы-комбайны, ведущие прокладку штреков, остановились: водоплазменные буры не брали его оболочку. Начали допытываться, в чем дело, просветили породы, обнаружили шар. Поскольку идеальная форма и неизвестный материал оболочки объекта явно указывали на его искусственное происхождение, открытие было засекречено, и научная общественность Земли так ничего и не узнала, кроме самого факта находки. Исследования объекта «Зеро» вели сначала лаборатории компании «Демоны мрака», а потом Институт технологии военно-космических сил блока капиталистических государств. Результаты исследований канули в неизвестность, а рудник с объектом «Зеро» в один прекрасный день взлетел на воздух, и теперь в том месте располагается воронка диаметром около трех километров. Вот и все.

Я перечитал сообщение и отправился на Ховенвип. По пути довольно придирчиво перебрал варианты — как могли сотрудничать Институт технологии военно-космических сил и лаборатория «Суперхомо», но ничего путного не придумал. Объект «Зеро» не вписывался в произошедшие на Земле спустя сто десять лет события. Идеальный шар, почти равный по возрасту Луне! След древнейшего во Вселенной разума? «Зерно жизни», сброшенное неизвестными сеятелями и не сумевшее прорасти за миллиарды лет? Здесь моя фантазия истощалась, уткнувшись в барьер штампов мышления.