Зайтан-Бродяга. Тихий город - Илья Слобожанский Страница 30

— Из посёлка мусорщиков.

— Это далеко от нашего озера?

— Нет. День пути.

— Скажи Бродяга, а что за лесом?

— Да много чего. Степи, брошенные селения. А ты зачем спрашиваешь?

— Мы не покидаем этих мест. Когда-то давно, наше озеро было огромным. Мать, моей матери, навещала своих сестёр в других озёрах. В те времена озёр и рек было много. Сегодня осталось только наше. Но и оно высыхает. И что будет дальше я не знаю?

— А разве такое возможно? Как может озеро высохнуть?

— Поднимается холодный ил. Родники теряют силу. Когда станет совсем мало чистой воды, умрёт еда. Наступит голод.

— А правда, что вы людей едите? — Брякнул и поспешил пояснить. — Так говорят.

— Нет. — Кхну улыбнулась. — Зачем вас кушать? У нас много раха, аванты тоже хватает. Мы кушаем всё то, что живёт здесь. Нас кормит Та-а-а и озеро.

— А младенцы? Те, которых вы подбрасываете в наши поселения. Где вы их берёте?

— Твой народ плохой, а дети хорошие. Вы делаете непригодной для жизни нашу воду и не хотите жить в мире. Вы умираете, остаются дети. У нас, они пропадут. Вот мы и возвращаем Вам ваше будущее. Давно это было, сейчас всё по-другому. Ушли аги, давно ушли. Нечего и некому возвращать.

— Выходит. Всё что я о вас слышал, выдумки, обман?

— Я не знаю. — Кхну пожала щуплыми плечами. — Мы давно не встречали твоих соплеменников. Нет аги, нет проблем. — Хозяйка, потрогала мою руку, ощупала предплечье и спросила. — Болит?

— Нет, рука в порядке. Рёбра болят, дышать трудно. Чем вы меня намазали?

— Тёплый ил. Его много в глубоких ямах. — Кхну улыбнулась. — А теперь спи. Сон лечит.

Кхну помогла мне прилечь, бережно уложила на шкуру и ушла. Прикрыла щитом дыру, разогнала на берегу галдящую детвору. Лежу, гляжу в стену из камыша и думаю. Странно устроена жизнь. Ходишь, бродишь, ковыряешься в хламе, добываешь на пропитание. Занят повседневными делами и даже не подозреваешь, рядом, совсем неподалёку живут вот такие как Кхну, Кхна, Тихну. Потешные, причудливые имена. Всё у них как-то по-иному и слова говорят непонятные, и поступки трудно объяснить. Зачем автомат накрывать тиной? Почему уха пахнет пузырником и совсем без соли? Много непонятного, но это не делает болотников хуже нас. Живут себе в озере, никого не трогают. Да много кто живёт по соседству. А ты считаешь их страшными и опасными. А когда встречаешь, оказывается они думают также, только о тебе.

С такими мыслями и уснул. Неспроста юшка пахла пузырником. Добавила Кхну в неё сон цветок, от него меня и сморило.

* * *

Спал долго, до самого вечера. Даже снилось что-то, но вот что уже и не припомню. Не знаю, может у других как-то по-иному, помнят. А вот я такой, и рад бы припомнить, но не получается. Слышал я от людей — по снам можно предсказывать что тебя ждёт в будущем? Может правда, а может и врут? Не знаю.

Полежал ещё немного в полной тишине и одиночестве, пришла хозяйка Кхну, принесла одежду. Напоила юшкой, и не жиденькой водичкой как в прошлый раз. Плавают в плошке куски белого мяса. Но и в этот раз юшка без соли, а вот пузырником совсем не пахнет. Значит, спать меня не уложат. Да и куда спать-то? Хватит, сколько можно, все бока отлежал? Рёбра болят и теперь непонятно отчего? Может от ночных похождений, а может от долгого сна. Отлежал бока.

Надел штаны, ракушки царапают шею. Тяжёлые они, гремят и ходить с таким вот ошейником как-то не очень удобно. Края у ракушек острые, но что поделаешь, подарок. Сниму, хозяйка обидится, спал-то я в них, стало быть так нужно. Не знаю я здешних правил и порядков тоже не знаю. Так и выполз из шалаша, в штанах и бусах. Осмотрелся, на дворе сумерки. Впереди песчаный пляж, большой, чистый. Не растёт у воды камыш, нет по берегу высокой травы. Да и вода не похожа на болото. Невидно водорослей, нет лохматых кочек, а вот гнилью пахнет как на болоте. Приносит лёгкий ветерок запах застоявшейся воды.

Своих приятелей не увидел. И детишек с хвостами, о которых рассказывал Михалыч, тоже не нашёл. Как, впрочем, и палки, той на которой должна быть голова змееголова я не отыскал. А вот с десяток болотников увидал, купаются они. Работают, мастерят плот из камыша. Для чего он им? По какой нужде вяжут? Они и без плота неплохо плавают.

— Иди, помойся. — Предложила Кхну. — Как себя чувствуешь? Болит что-то?

— Спасибо, ничего не болит. — Поблагодарил хозяйку и потянулся. Захрустели кости, стало совсем хорошо.

— Поторопись. Ждут нас на празднике.

— А что празднуете?

— Сегодня, хороший день, самый главный. С приходом холодной воды, мы отдаём дань Та-а-а. В эту ночь, наши дочери и сёстры отложат икру в тёплый ил. Та-а-а сохранит потомство. А когда придёт время, вернёт нам.

— Икру? Потомство? — Наверное, я сказал что-то смешное. А может, выгляжу как-то глупо. Хозяйка открыто улыбнулась, и рассмеялась, громко и звонко. Посмотрел я на неё и только сейчас заметил. Не слышится в голосе сиплость. Мох из серого перекрасился в розовый с желтизной.

— Да. Икру — потомство. — Кхну взяла меня за руку и повела к озеру. Рука у неё холодная и очень мягкая. — Здесь, — хозяйка присела, тронула воду. — Это наш дом. В нём всё, и прошлое, и настоящее, и будущее. Это Та-а-а. Понимаешь?

— Ага. — Я кивнул. — Теперь понимаю. Та-а-а — это вода.

— Нет. — Кхну завертела головой. — Вода — это вода, а Та-а-а — это всё. Понятно?

— Да. — Согласился, хоть ничего и не понял. — А где мои приятели?

— Там. — Кхну указала пальцем на противоположный берег. — Я ухожу, ты купайся. Знаю, аги стыдятся своего тела. Купайся, подожду там. — Хозяйка направилась к шалашу.

Сбросил штаны, придержал бусы, царапаются они и шагнул в озеро. Вода чистая как утренняя роса, но это не сильно обрадовало. Тут же припомнились слава хозяйки о приходе холодной воды. Я бы уточнил, ледяной. Но куда денешься, велено купаться значит так нужно. Да и попахивает от меня скверно. Отхожее место в Бочке, слизь шипаря, измазан илом. Ароматы я вам скажу не самые лучшие. Хочешь ни хочешь, а искупаться нужно. Но как купаться если вода как в полынье? Здешнее озеро — это вам не банька у Вохи.

Зашёл по колено, дальше не осмелился. Кое-как смыл грязь, и хотел было вернуться на берег. Обернулся, да так и грохнулся вводу, попятился на глубину. И теперь, озеро не холодным. Ну, может самую малость.

Стоит зверь на бережке, большой, лохматый до безобразия. Лап, или что там у него должно быть, совсем не видно, шерсть по песку волочится. Морда у него, как три мои головы. Глядит в мою сторону не моргает, таращится огромными глазищами. Синий язык набок, раззявил зверюга пасть, клыки торчат как ножи. Ни то что бы длинные, но и не маленькие. Я, конечно, видел клыкопсов, остромордов, ушастых степняков тоже встречал. Много их в полях и на окраинах Тихого. В стаи сбиваются, худые, мелкие и облезлые. Разного зверья повидал, но про таких больших и лохматых даже не слыхал.