Мустанг и Чика  - Максимилиан Раин Страница 3

К «себе» идти тоже не хотелось. Память Чики транслировала картинки с видами грязной двухкомнатки и живущей вместе пьющей матери, которая не стеснялась приводить домой разных типарей. Чика старался после школы бродить до вечера по улицам, лазить по подвалам, оставаться в гостях у друзей, если позовут. Если приходилось заходить домой, то он деликатной мышкой прошмыгивал в свою комнатку, пытаясь не прислушиваться к шорохам и возне из темной комнаты. Во многих хрущевках с проходными комнатами рукодельные жильцы превращали кладовку в дополнительную комнату, где обычно размещалась кровать. Такая комната называлась тёмной.

Змей настойчиво зазывал меня в подвал, но я уже сильно устал управлять своим новым телом и оттянулся на задний план. Если кому доводилось ездить на необъезженном, или больном жеребце, тот меня поймет. Приходилось находиться в диком напряжении, постоянно ожидая своевольных действий от носителя. Так же и с этим пацаньим телом.

Чика очнулся и тут же обругал Змея. Друзья поорали друг на друга и быстро успокоились, как это обычно бывает у простых уличных подростков. Решили сначала зайти домой к Чике. Как я догадался, тот собрался полазить по карманам своей мамаши, пока та спала. А она по идее должна спать, поскольку ночью яростно бухала с подружками.

Тело шло по улице пружинистой походочкой вразвалку, смоля папиросу. Змей слева старательно копировал друга. Я угорал со смеху над ними, со своего наблюдательского пункта. Какие же мы бываем смешными в детстве. Уличные пацаны уважительно здоровались с Чикой. Видимо этот дрыщ имел здесь какой-то авторитет, но меня это мало радовало. Перспектива перманентных драк, отъема денег у мелкоты и попадание рано, или поздно на шконку не вдохновляла.

Чика жил на четвёртом этаже. Не успела отвориться входная дверь, как почувствовался затхлый запах. Мать спала в темной комнате одна. В большой комнате располагались обыденный сервант с остатками посуды и статуэтками, черно-белый измученный телевизор на тумбочке, диван, обитый грязной бежевой тканью с пятнами вина и прочих жидкостей. Посередине комнаты лежала ковровая дорожка, давно не чищенная. Сверху весёлую картинку дополняла желтая люстра-тарелка, вся в пятнах от жизнедеятельности мух.

На кухне громоздилась гора немытой посуды, и повсюду стояли банки с желтоватой жидкостью. Чика слил эту мочевину из разных банок в две кружки и сунул одну приятелю. Они прошли в большую комнату, включили телик и развалились на диване. Посасывая пивко, пацаны лениво перебрасывались ничего не значащими словами-эмоциями. Голубоватый экран транслировал монохромное изображение мероприятия с участием самого Брежнева. Генсек принимал в Кремле и целовал взасос негра из недоразвитой страны.

Рука Чики вдруг полезла расстегивать ширинку, его приятель тоже расстегнулся. Я запереживал и надумал срочно вмешаться. С трудом слушающейся чикиной рукой запихнул обратно то, что успело вывалиться из интимных глубин. Змей, уставившись в телик, с пионерским задором теребил свое хозяйство, эротично придыхая. Мама дорогая, куда меня занесло!

Брежнев на экране продолжал извращаться с неграми. Змей продолжал подрывать основы нравственности, оглашая покой квартиры все более нарастающими стонами. Я просто охреневал на всю эту красочную акварель.

Наконец, Вовка кончил под протяжный вой, который органично вплелся в храп матери и бубнеж телика. Подозрительно уставился на меня:

– А ты чего не гонял лысого?

– А что, должен был? – мявкнул по-еврейски вопросом на вопрос.

Друган состроил моську, которая давала понять, что я выбился из привычного образа.

– Скажи мне, Медь. Ты Брежнева любишь? – решил кое-что уточнить для себя на всякий случай.

– А кто его не любит? – тоже решил включить еврея Вовка, – Все его любят.

– Ну, не до такой же степени… – вырвалось из меня.

Поневоле привиделась одна жуткая картина. На экране телевизора очередной съезд КПСС. С трибуны толкает речь наш дорогой Леонид Ильич. Заполненный до отказа зал в едином порыве работал правой рукой, исключая левых она… уклонистов. В полной фантасмагории мелькали руки, расстегнутые ширинки, оскаленные в экстазе лица…

– Чика, а ты знаешь, кого я представлял? – прервал мои видения Змей.

– Стесняюсь даже предположить.

– Людмилку. У нее сиськи такие вообще… – реабилитировался друг.

– Классно! – похвалил его.

– Слышь, Чика, может сходим в подвал к пацанам, попыхаем? – решил продолжить моё погружение в новую реальность персональный Вергилий.

– Не по кайфу, – высказался я, снова вызвав заметное удивление своего мелкого друга.

Травить дурью свое новое тело мне лично не хотелось, хотя оно, по-видимому, и так загроблено дурной эксплуатацией до стадии дебильности.

– Чудной ты какой-то сегодня, – заметил приятель, – Ну, как знаешь, а я лично пойду. Домой идти не хочется. Если литра уже позвонила домой, то опять влетит. Сука, хоть бы повзрослеть скорей. Если надумаешь, приходи.

– Ладно, – согласился, выпроваживая чикиного друга до прихожей.

Есть хотелось, но кроме пива ничего другого не предлагалось. Принёс остатки ядрёно пахнущего напитка с кухни и развалился на диване перед телевизором. Показывали какую-то хрень про комсомольцев, рвущихся строить БАМ. Как же здорово жить, не осознавая результаты своих действий! Не в этом ли глубокий замысел творца, дарящего полноту ощущений своим адептам?

Решил до конца разобраться с вопросом: «Что я имею на данный момент, кроме того, что попал в глубокую-преглубокую…» Уже понятно, что я – попаданец. Моим обиталищем стало тело сорванца-двоечника с криминальными задатками, жившего задолго до моего рождения. Интересно бы узнать, каким он станет в мои времена? Заселен, так сказать, в коммунальные условия. Не заслужил, значит, собственного тела. Всё прекрасно помнилось и осознавалось из своей прежней жизни. Сведений же о чикином существовании мог получать в любой момент при желании. Пацан, получается, не догадывался о моем существовании. В момент моей активности, его сознание каким-то образом блокировалось и передалось под мое управление. Я получался лидером в нашем симбиозе. Хоть какая-то радость, а то быть под влиянием малолетнего недоумка мне, взрослому, состоявшемуся мужчине, не хотелось бы. Плохо, что управление телом требовало напряжения сил. Устаешь так, что приходится долго приходить в себя.

Убитая вонючая квартира. Кругом у засранца, значит и у меня теперь, одни проблемы. Денег нет даже на просто поесть. Мать его не просыхала и жахалась со всеми подряд. Скоро собак начнёт домой приводить и на себя затаскивать. Участковый однажды заявлялся и грозился за тунеядство посадить с лишением материнских прав. Имелась такая статья в ту благословенную эпоху, когда сутью труда являлся процесс, а не результат. Какая-то гопкомпания толстых теток нагрянула как-то раз сразу после Нового года. Ходили по квартире, вынюхивали что-то, как крысы. Чику тогда выперли за дверь и срались потом целый час с матерью. Мда, интересная предыстория. Этот пацан реально может загреметь в какое-нибудь весёлое место, и я с ним прицепом. Мне такие расклады совсем не нужны.