Порог - Сергей Лукьяненко Страница 3

Ян докрутил втулку, прихватил ее специнструментом и дожал до конца. По инструкции полагалось использовать инструмент с самого начала, но в войсках давно убедились, что на практике это неудобно. Даже контролирующие с завода молча закрывали на это глаза: переписать инструкции и согласовать их было сложнее, чем позволить ракетчикам следовать здравому смыслу.

Ян выбрался из сопла, куда забрался почти до пояса, спрыгнул с пускового комплекса на истоптанный грязный снег. Дивизион «Громов» стоял в ложбине, укрытый от противника густым лесом. Несколько ламп, прикрытых маскировочными абажурами, высвечивали агрегаты ракеты, с которыми еще шла работа.

— Готовность двадцать! — скомандовал офицер. — Завершить наводку! Проверить укрытие!

Сердце гулко застучало в груди. Ян вопросительно посмотрел на старшего лейтенанта Сарка, тот встретил его взгляд, слегка кивнул. Офицер боялся. Радист, сидящий на раскладном стульчике рядом с офицером, боялся тоже. Но ему хотя бы было чем заняться — всходило Солнце, ионосферу забивали помехи от магнитных бурь, и он безуспешно пытался от них отстроиться. Суетящиеся солдаты, складывающие брезентовые чехлы БЧ, боялись не меньше, но и у них было дело. А Ян свою работу закончил.

Наверное — последнюю в жизни работу.

Войны между Западом и Востоком случались нередко. Менялись страны и союзы, в них участвующие. Менялись поводы каждого конфликта. Причина, конечно, была всегда одна.

Но каждая война рано или поздно заканчивалась. Ни одна из сторон не могла уничтожить или завоевать другую, и с этим приходилось мириться.

Теперь все изменилось. Теперь у каждой стороны было ядерное оружие. Одиннадцать лет, с момента первого взрыва на пустынном северном полигоне, обе стороны работали над атомными проектами. Этому было подчинено все — начиная от запуска спутников фоторазведки и заканчивая строительством убежищ в городах.

Теперь настал момент истины.

Больше ни от кого и ничего не зависело. Все знали, что война будет. Разве что сам Господь мог ее остановить.

Ян отошел от ракетной установки, у которой остались одни лишь наводчики, до последнего подкручивающие верньеры, вымеряющие угол возвышения ракеты, делающие поправки на ветер. Крыльчатка анемометра, раскрашенная кем-то в яркие цвета наподобие детской игрушки, крутилась на вкопанной в землю штанге. Интересно, дойдет ли сюда ветер, когда детонирует особая БЧ? Ян прикинул расстояние, рельеф, мощность БЧ (которую вообще-то ему знать не полагалось — он отвечал лишь за двигательную установку). Дойдет. Впрочем, бояться стоит не этой БЧ, а той, что прилетит в ответ. Что там, у противника? Оперативное соединение «Дивов», шесть крылатых ракет. Хватит для ответного удара. Ян глянул на укрытие — вырытый в мерзлой земле окоп полного профиля. Покачал головой. Несерьезно. Другие ракетчики тоже стояли рядом, не торопясь забираться в окоп.

— Снять предохранители с БЧ! — приказал офицер пуска.

Яну вдруг отчаянно захотелось жить — вместе с ясным пониманием того, что жить осталось недолго.

Он порылся в карманах, достал картонную пачку, заглянул внутрь. Пусто. Кто-то из стоящих рядом молча протянул ему свою, Ян кивнул, вежливо отломил маленький кусочек прессованной травы, на полжвачки. На него глянули насмешливо, и он перестал стесняться, оторвал себе полную порцию. Трава была главной армейской валютой, просто так ею не делились, пайки все время урезали, но теперь это уже было не важно.

Бросив в рот кусок маслянистой сечки, Ян разжевал ее, прикрыл глаза. Соленая горечь защипала язык, небо слегка онемело. Ян попытался вспомнить слова уместной в такие минуты молитвы, но все они ускользали, мелькало лишь с детства затверженное: «Ангел Господний, укрой мир крылами от бед…»

Что ж, ничем не хуже любой другой молитвы. Эту знали и дети, и взрослые. И восточные, и западные, и черные, и рыжие.

Ян открыл глаза, посмотрел в светлеющее небо. Только самые яркие звезды еще мерцали над головой. Ян прошептал одними губами:

— Ангел Господний…

В небе вспыхнула яркая звезда.

Мгновение Ян ждал, что звезда разгорится, превратится в шар ядерного взрыва, как в учебных фильмах. Им говорили, что противник может осуществить стратосферный взрыв с целью заглушения каналов связи, — хотя зачем это на рассвете, когда радио и так не работает?

Но звезда не разгоралась. Она вытягивалась — точка превратилась в луч, протянувшийся на полнеба…

Ян почувствовал, что челюсть отвисает и куски едва разжеванной травы выпадают под ноги. Этого не могло быть! Нет, нет, не так же буквально, он инженер, он современный человек, он верит в Господа и Ангела Его, но описанное в старых духовных книгах надо понимать иносказательно…

Звезда превратилась в сияющую линию, а потом раскинула два огромных, каждое на полнеба, радужных крыла. Это немного походило на небесное сияние, только его не бывает так далеко на юге, на исходе ночи, и оно не принимает форму исполинских крыльев…

Ян упал на колени. Из глаз сами собой потекли слезы.

Невозможно. Немыслимо.

Но это случилось.

Описанное в священных книгах, дважды случавшееся, — повторилось снова.

Господь предельно ясно выразил свое отношение к происходящему.

— Вставить предохранители в БЧ! — выкрикнул старший лейтенант Сарк, и в голосе его было облегчение. — Ждем распоряжений из штаба!

* * *

Письменный стол был старый, с истертой под локтями поверхностью, за столом располагалось обшарпанное неэргономичное кресло; для посетителей имелись два кресла поновее, но столь же не располагающие к комфорту. Валентин несколько секунд ерзал, пытаясь усесться удобнее, потом смирился. Стол медленно выкатывал из прорези принтера листы служебного предписания, ощутимо тормозя в тех местах, где требовалось сформировать активные печати. Иногда принтер издавал всхлипывающие звуки, похожие на горестные человеческие вздохи. То ли барахлила помпа, то ли кончался картридж пластиката. Хозяин кабинета — такой же немолодой, неспешный и потертый, как мебель в кабинете, — аккуратно складывал листы в стопку. Китель на нем был расстегнут, рубашка помята, волосы длинноваты для уставной стрижки.

Впрочем, и сам Валентин не выглядел эталонным офицером Космофлота. Форма была сшита на заказ — но сидела как-то неловко, будто не по размеру, безукоризненно короткие светлые волосы ухитрялись топорщиться, черты лица у него были правильны и даже красивы — по отдельности, но все вместе складывались в совершенно обычное, незапоминающееся лицо. Он был довольно высок и достаточно широкоплеч, но все равно хотелось добавить ему либо роста, либо комплекции. Так порой выглядят подростки, но они быстро перерастают свой неловкий возраст. Валентину было около тридцати, со своей нескладностью он уже смирился, но все еще надеялся с годами обрести положенную командиру корабля внушительность.

Конечно, если он останется командиром корабля.