Перевал - Ростислав Марченко Страница 3

Если вспоминать про везунчиков, родившихся с серебряной ложкой, Рюккер в этом летном происшествии вытащил именно тот случай. При столкновении вертолета с деревом второго пилота порубило осколками остекления и чуть было не пригвоздило сучьями к сиденью. Тем не менее, если судить по воплям, раны Марка куда больше пугали, нежели угрожали жизни. Это Крастера порадовало отдельно.

Вообще, авария произошла слишком быстро, чтобы кто-то, находясь в воздухе, успел всерьез испугаться. На земле пугаться мелькнувшей в стекле смерти было некогда. Мысль о возможном пожаре и аккуратно увязанных посреди кабины ящиках с боеприпасами окрылила всех просто фантастическим образом. Морские пехотинцы под матерщину и команды залитого кровью О’Нила рвались наружу, играючи одолевая все нормативы.

Вертолетчики от десанта не отставали, благо Рюккера в кресле не зажало. Выдернутого, как пробку из бутылки, со своего места Крастером и шипящим от боли Фарреллом лейтенанта перехватили и вытащили наружу появившиеся на крик О’Нил и костистый, носатый сержант из экипажа, разговаривавший с лёгким южным акцентом. Второй пилот при этом даже охнуть не успел. Взводный санитар Соренсен, как оказалось, тоже не растерялся и, чтобы не мешаться в толпе, ждал снаружи «Супер Стеллиена» прямо за боковой дверью. Переломов у Марка не наблюдалось, так что его вчетвером ухватили за руки и ноги и потащили в сторону стены леса, командами, криками и матюгами собирая к себе разбежавшихся вокруг вертолета морских пехотинцев. Рюккер от такого неделикатного обращения снова начал орать.

После того как на бегу собирающиеся в кучу морские пехотинцы отмахали от машины пару сотен ярдов, успокоились и нашли время подумать, все единодушно пришли к мнению, что не убились одним только божьим промыслом.

Судя по повреждениям «Супер Сталлиена», вертолет зацепил правой половиной кабины крону оказавшегося по курсу дерева и порвал об него же спонсон с топливными баками. Этого в принципе было более чем достаточно, чтобы никто не выжил, однако управление вертолетом не отказало, руки Фаррелла не дрогнули, а сами повреждения машины оказались достаточно незначительными, чтобы сохранивший присутствие духа пилот смог удержать вертолёт в воздухе и совершить удачную аварийную посадку. Отдельным фактором везения стали баки, которые не загорелись ни при столкновении, ни при посадке, ни после нее.

Полноценное осознание, что на небе ни облачка – не то что дождевой тучи, стоит настоящая летняя жара и всё вокруг покрыто густой и совершенно не весенней растительностью, пришло к Крастеру только после этого. Пережитые в самом первом ряду ужасы столкновения и не самого мягкого приземления мгновенно отошли на второй план.

За радиостанцию он схватился как утопающий за спасательный круг, от того самого на две-три секунды парализовавшего лейтенанта ужаса и неверия в произошедшее. Эфир, конечно же, был чист. Попытка поискать на других каналах тоже ничего нового не принесла.

Морские пехотинцы вокруг, кто раньше, кто позже поймавшие то же состояние, демонстрировали миру и окружающим чуть ли не весь спектр возможных реакций. Каждый бессознательно выбирал, что ему ближе, и слова молитвы вперемежку с гнуснейшей матерщиной были не самым интересным вариантом.

В принципе, изучение реакции людей на внезапное изменение времени года, погоды и, возможно, даже ландшафта по циничнейшей мысли Крастера могло заслуживать как степень по психологии в любом из университетов Лиги плюща, так и получаса разминки… под кулаками попавших в горнило эксперимента морских пехотинцев. Причём сам лейтенант с удовольствием бы в этом деле поучаствовал. Мешало ему пока только одно но – виновных вблизи не наблюдалось. И имелись очень большие сомнения, что их даже потом можно будет найти.

Многого стоил один только рядовой ^[11] Хорни, едва выбравший интеллектуальный минимум при вербовке набожный протестант – хиллбилли ^[12] из Колорадо. Парень прямо просился под цепкий взгляд профессоров психологии, микроскопы и препарирование на сурового вида столе из нержавеющей стали. Бедолага, находившийся на грани истерики, стоял на коленях и вместо мольбы Господу, как от него можно было ожидать, двигал гипотезу, которая либо заставляла засомневаться в результатах тестирования его интеллектуального уровня, либо подсказывала о состоявшемся коннекте вышних сфер с праведником:

– Господи Всеведущий! Это ведь Ким во всем виноват! Толстый до Вашингтона не достаёт, так нас решил ядерной бомбой ё…ть!

Крастер, который уже отошел от изумления и пришел в себя, ещё раз огляделся по сторонам и, несмотря на совершенно не располагающую ситуацию, не смог удержать ухмылки. Зрелище оглушенных ситуацией морских пехотинцев выглядело забавно даже при всей серьезности стоящей проблемы. Сцену очень хотелось запечатлеть на видео или как минимум сфотографировать.

Впрочем, момент Крастер уже упустил, пришедшие в себя сержанты начали приводить взвод в порядок.

Первым пришел в себя, конечно же, взводный сержант. Окинув взвод взглядом, ганни сразу забыл про свою заливающую лицо кровь и заревел корабельной сиреной, вышибая шок из морпехов десятилетиями опыта их дрессуры в рекрутских депо Сан-Диего и острова Пэррис. Привитые там искусственные инстинкты от воплей сержанта включались у личного состава в доли секунды, морпехи забегали как ошпаренные. Не реагирующие на крик аутисты, конечно же, тоже обнаружились, их О’Нил выводил из прострации банальными затрещинами, подавая в этом нехороший пример остальным NCO. В итоге потрясенный непривычным ритмом работы мозга Хорни получил шлепок окровавленной ладони по каске, добавку увесистым подсрачником ботинка командира отделения и выключил звук, как проповедник после щелчка кнопки пульта управления телевизором. Чпок – и вот он уже стоит в строю, ворочает глазами, с не прошедшим испугом оглядывается по сторонам, но все прекрасно воспринимает и яростно сжимает в руках винтовку в готовности по команде (а может, и без команды) ее применить.

Наступало самое время перехватить контроль над событиями для командира взвода. Как учили Крастера, хочешь ты этого или нет, но офицер морской пехоты обязан быть лидером. Заливает при этом его лицо кровь или нет. То, что слова Хорни о мощи пэктусанского ружья ^[13] запали в душу и теперь воспринимались в изрядно менее юмористическом ключе, чем ранее, подчиненным знать было не обязательно.

Обдумывать тезисы речи не было времени, Крастер импровизировал на ходу:

– Морпехи! Как все видят, случилось нечто непонятное! Однако мы все живы, и это должно вас всех радовать и заставлять славить Господа! В таком замесе все могло окончиться гораздо хуже. Как все уже увидели, вокруг нас сменилось время года как минимум. Честно могу сказать, что я не представляю, куда нас занесло, так же, как и вы. Это значит, что сейчас наша главная задача – выяснить, что с нами произошло и куда мы попали! Исходя из последнего будем строить планы своих дальнейших действий! Поэтому, взвод – слушай боевой приказ!