Мы взлетали, как утки... - Комбат Найтов Страница 3

– А то к обслуживанию машин вы еще не приступили, а уже чумазые, как чушки. Одно слово – маслопупы.

– Нас и. о. инженера задействовал на ремонтах «чаек», на изучение новой техники отвел только час в день, товарищ… – и тут он меня попытался унизить: – младший лейтенант. Даже на построение отпустил только на двадцать минут.

Я скомандовал: «Смирно», – и доложился подошедшему батальонному комиссару, в том числе и об имеющихся проблемах.

– Некому было готовить личный состав, поэтому и принято такое решение. Разберемся. Федотов, сгоняй за Паршениным, скажи, что я зову.

– Есть, товарищ комиссар.

– Продолжайте, товарищ Шкирятов.

– Командир полка приказал распаковать, собрать и подготовить самолеты к вылетам. Срок – неделя. С сегодняшнего дня приступаем к интенсивным занятиям по новой технике и к подготовке к зачетам по специальности. На освоение – две недели. К майским праздникам первое звено должно быть готово и облетано. Поэтому, товарищ старший техник, приказываю подготовить козлы, тали, инструменты для распаковки и всю техническую документацию по сборке к 15:30. В 15:30 построение, прибудет командир полка майор Мамушкин. Вольно, разойдись.

Техники гурьбой отправились исполнять приказание, а я занялся летным составом, внимательно рассматривая их летные книжки. «Сливки» от слова «сливать». Двенадцать летных происшествий на троих. Ну, Пашу Овчинникова я сам готовил и успел исправить недоработки в его подготовке, а этих двух требуется полностью переучивать. Очень удивил комиссар полка, который встал в строй и подал мне свою летную книжку.

– Так, Паша, у меня в комнате на окне папка синяя, там описание и в отдельной тетради рекомендации по осмотру, взлету, управлению и посадке. Несешь в класс тактической подготовки, а мы – туда. Напра-во! Шагом марш. Разойдись.

Посыпались вопросы по «Илюше».

– Вообще, он довольно простой, управляется неплохо, единственное, кабина достаточно сложная и требует подготовки. Совсем другая, чем на «чайке».

Мы сели в классе, из папки я достал плакаты, прикрепил их к картону скрепками, и мы начали знакомиться с машиной. Через час объявил перекур, и мы пошли обедать.

На обеде Степан Наумович поинтересовался у Алексея Михайловича, как ему Шкирятов.

– Кажись, Наумыч, нам повезло с этим мамлеем. И машину знает назубок, и объясняет толково и доступно. Просит «УТИ-4» и запланировать ему вылеты с личным составом. Такое впечатление, что всю жизнь командовал эскадрильей. Он, кстати, предлагает укомплектовать полностью эскадрилью, чтобы подготовить летчиков, используя эти пять машин как учебные. Смысл в этом есть.

– Ну, так, с кондачка, решать не будем. Посмотрим, как этих научит. Но определенный смысл в этом есть. Бум посмотреть.

После тихого часа эскадрилья выстроилась у навеса, где лежали ящики с самолетами. Стальные козлы из труб с талями и маленькие деревянные в количестве десяти штук успели соорудить. Ящики перетасовали по номерам и погрузочным документам. На столе лежали инструкции и схемы сборки. Комполка поприветствовал присутствующих, комиссар двинул речь, что Родина доверяет 8-й эскадрилье самые совершенные самолеты и ждет, что освоение новой техники пройдет быстро и безболезненно. Это ведь как зуб удалить под наркозом, вот только потом – болит.

Вскрываем первый ящик, я с полным охреневанием вижу в нем «ЦКБ-57» – первую переделку двухместного штурмовика в одноместный. С четырьмя «ультраШКАСами». Северный пушной зверек – это слово у меня просто вырвалось. Тут же досталось от командира и комиссара, которые боролись за чистоту нашей речи. Достаем крылья, еще один северный зверек побежал по аэродрому: шестнадцать установок под РС, но крылья стрельчатые, полностью металлические и со стреловидностью пятнадцать градусов. «Это ж практически «Ил-2» сорок четвертого года! – пронеслось у меня в голове. – Да еще и с бронированной кабиной стрелка! Это моя машина!» Подставляем крылья. Внимательно смотрю за действиями техников, проверяю правильность соединения всех узлов и контровок. Лезу в кабину и выпускаю шасси. Встали на замки. Чуть поднимаем талями хвост, убираем козлы с хвоста, затем удаляем козлы спереди и переносим большого козла к новой машине. Там лежит такой же самолет, но с двумя «МП-6» и двумя «ультраШКАСами». В третьем и четвертом ящиках оказались предсерийные «Ил-2» с уже укороченным фонарем и с пушками «ВЯ-23», и только в последнем находился серийный «Ил» с переделанными под кассетные бомбы бомболюками. Я летал на всех этих машинах, кроме первого. Точно знаю, что со второй надо снимать пушки, они клинят: на земле все стреляет, а в небе ленту прижимает потоком воздуха, она неразъемная, и пушки клинятся на двадцатом выстреле.

Рассказал обо всех машинах и сразу запросил «ВЯ» для всех. Мамушкин пожал плечами, но подписал требования. Две машины можно сразу переделывать в двухместные, так как двигуны у всех стоят серийные «АМ-38» в тысячу пятьсот семьдесят пять сил и крыло для двухместных. И кабина стрелка бронирована. Остальные – это мусор: голова летчика не прикрыта совсем, только спереди.

Бак не фибровый, а дюралевый, и не будет протектироваться из-за заусениц. Но по понятным причинам я об этом ничего не сказал. Надо подвести к этому нашего комиссара, а там и посмотрим.

Машины оказались с неподготовленными двигателями: им сменили двигатели после испытаний и, стремясь выполнить план по поставкам, загнали в линейные полки. Готовыми летать были только две машины: первая и последняя. Остальным предстояла обкатка двигателя и регулировка капризного карбюратора. Пришлось вместе с техником облазить обе, проверить все системы, затем в течение двадцати семи минут наблюдать, как заправляется с единственной точки заправки машина. Ахиллесова пята первых серий. Наконец, получил добро на облет. Степан Наумович с площадки не уходил до тех пор, пока не поступил доклад о готовности двух машин. После этого сел в свою эмку и поехал руководить полетами. Еще одна приколка: радио на КП не было! Все – флажками! Очередной зверек пробежал по аэродрому. На прогреве двигатель работал ровно. Я посмотрел уже, регулировки выполнены по последним рекомендациям, отсюда и семьдесят пять «лишних» сил. Вооружение не вешали, просто облет машины.

Вижу сигнал с разрешением на взлет, прямо из капонира ухожу в небо, нарушая все инструкции предвоенных лет, вернусь – наверное, получу «дрозда», но сейчас я в воздухе. Убрал шасси, левой рукой подбираю положение триммера рулей высоты. Эти машины неустойчивы продольно и постоянно стремятся задрать нос. Сзади наперехват устремилось два звена «чаек». Покачал крыльями и сбросил обороты, чтобы смогли пристроиться. Связи с ними нет. Три встали справа, три слева. Сопровождают. Обороты! И я отрываюсь от них, при этом проделав тройную бочку. Затем боевой разворот, «чаечки» пошли за мной, здесь их преимущество, на виражах с ними проще не соревноваться, мой «утюг» на это не способен. Но я успевал развернуться и атаковать, если что. Повертевшись над аэродромом, мы пошли на посадку.

«Т» выложена, сели, смотрю, меня направляют к КП вместо моего капонира. Решили, видимо, не отходя от кассы отоварить за взлет! Однако я поспешил с выводами. Был построен полк, и командир объявил благодарность за быструю сборку машин первого звена и поздравил с первым вылетом новой машины. Дал возможность летчикам полка потрогать «коня» и перевел в восьмую еще восемь летчиков. Насколько я понял, по старому штату четыре звена по три самолета. Фиг ему!