Цвет крови. Дикие дни - Алексей Калугин Страница 3

В левой руке он держал крошечный фонарик, правой придерживал короткоствольный автомат.

Чудовище утробно зарычало. И вдруг хрипло, но вполне отчетливо произнесло:

– Жрать хочу, Охотник…

И вновь вцепилось в шею несчастного Дениса, у которого в голове все окончательно перевернулось, и теперь он не понимал ни где он находится, ни даже кто он такой. Страх вытеснил все мысли и чувства за периферию безумия.

– Ах, ты ж, тварь!..

Человек с автоматом со всего размаха ударил чудовище ногой по ребрам. Так, что кости хрустнули. Взвизгнув, тварь откатилась метра на два в сторону. Но тотчас же ловко вскочила на ноги, развела колени в стороны, раскинула руки с растопыренными пальцами и, выставив голову вперед, злобно оскалилась.

– Охотник…

На получеловеке-полузвере была одежда: широкие штаны из плотной, грубой ткани, доходящие до щиколоток, и некое подобие свитера без ворота темно-коричневого цвета.

– Да, я Охотник, – человек в бушлате, которого тварь называла Охотником, светил ей в лицо фонарем. – А ты – тварь тупая. Поэтому будешь мне подчиняться. И жрать будешь, только когда я разрешу. Усек?

Существо злобно рыкнуло и пригнулось, будто готовясь прыгнуть на Охотника.

– Не дури, Федор! – погрозил ему пальцем Охотник. – Ты знаешь, что произойдет!

Существо, которое Охотник называл Федором, недовольно заворчало. Однако мышцы его расслабились, колени распрямились, руки опустились, а голова будто втянулась в плечи. Оно более не помышляло о нападении.

– Зови остальных, – скомандовал охотник.

Федор запрокинул голову и жутко, протяжно завыл.

Не успел он умолкнуть, как из леса раздался ответный вой.

Охотник подошел к лежащему на снегу Денису и фонариком посветил ему в лицо. Денис болезненно зажмурил глаза. Обеими руками он пытался зажать рану на шее. Ладони его были в крови. Кровью был залит снег.

– Ты – альтер? – спросил Охотник.

Денис ничего не ответил,

– Эй, – Охотник не сильно пнул его под зад ногой. – Я тебя спрашиваю.

– Н-нет, – трясущимися губами ответил Денис. – Я – человек…

– Не врешь? – подозрительно прищурился Охотник.

– Нет, – ответил Денис. И вдруг взмолился: – Помогите мне… Пожалуйста… Я могу умереть…

– Не исключено, – согласился Охотник.

Присев на корточки, он достал из внутреннего кармана небольшую серую коробочку. Он хотел было приложить ее к запястью Дениса, но вся рука бедолаги была вымазана кровью. Поколебавшись секунду-другую, Охотник приложил прибор к его щеке. Выскользнувшее из коробочки тонкое стальное жало прокололо кожу, втянуло в себя каплю крови и снова исчезло внутри прибора. На лицевой панели загорелись цифры таймера – базовый тест занимал примерно три с половиной минуты.

Держа прибор в руке, Охотник посмотрел на Федора, отрешенно стоящего в стороне с безвольно опущенными руками. Несмотря на то, что на нем были только штаны и легкий свитер, ему не было холодно. Дикие альтеры невосприимчивы к холоду, нечувствительны к боли, чертовски выносливы и дьявольски злы. Их даже пулей остановить непросто – нужно попасть в жизненно важный орган. Да такой пулей, чтобы разворотила там все к дребеням. Этот гад способен вырастить себе новую печень быстрее, чем ящерица оторванный хвост отрастит. По-ученому называется регенерация.

Но есть одна штука, которую эти твари до икоты боятся. У этой штуки тоже имелось какое-то сложное ученое название, но Охотник называл ее просто «пищалкой». Хотя на самом деле пищалка вовсе не пищала, а замыкала какие-то контакты в головах у диких, в результате чего у них начинались мышечные спазмы. Причем у всех сразу, что находились в зоне действия прибора. Так сказать, метод коллективной ответственности. Со стороны это похоже на эпилептический припадок. Дикие корчатся на земле, плюются и воют от боли. Крайне неприятное зрелище. Но это единственный способ держать этих тварей в узде.

По-хорошему с дикими нельзя. Хорошего отношения они не понимают. Эти твари одержимы жаждой крови. Стоит им лишь почувствовать слабину, как они набросятся и перегрызут тебе глотку. По первому времени, когда Охотник только начинал тренировать свою стаю диких, он вообще не выпускал пищалку из руки. А если обе руки были заняты, то зажимал ее в зубах. И чуть что – жал на кнопку активации. Даже если ему только казалось, что дикие что-то там замышляют, все равно давал импульс. Для профилактики. Зато теперь ему довольно лишь напомнить этим тварям о пищалке, чтобы взять ситуацию под контроль. И все равно он держит ее под рукой. Так, чтобы только сунуть руку в карман и нажать кнопку. Диким нельзя доверять. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

– Помогите мне, – плачущим голосом проскулил Денис.

– Сколько человек в доме? – спросил Охотник.

– Девять… Четыре женщины, двое детей…

– Сколько альтеров?

– Шесть… Пожалуйста…

– Секундочку, – ободряюще улыбнулся Охотник.

На приборе у него в руке загорелся зеленый индикатор.

– Все верно, ты – человек. – Охотник поднялся на ноги. – Он твой, Федор.

Дикий одним прыжком накрыл Дениса сверху, легко, схватив за запястья, развел его руки в стороны и, припав к ране на шее, довольно заурчал.

Из леса тем временем безмолвно вышли еще трое диких. Одеты они были так же, как Федор. И выглядели похоже – взъерошенные, напряженные, злые.

– Так, твари, – сказал, обращаясь к ним, Охотник. – В доме девять человек, троих из которых я позволю вам съесть. Кроме того, там наверняка полно гемаконов. Но жрать будете только по моей команде и только тех, на кого я укажу. Все ясно?

Дикие довольно заворчали.

– Ясно, Охотник, – произнес один из них.

Стволом автомата Охотник указал на дверь.

– Вперед.

Дикие сорвались с места и вмиг скрылись за дверью.

Охотник посмотрел на пьющего кровь Федора.

– А тебе, тварь, особое приглашение требуется?

Дикий ничего не ответил.

Охотник с оттяжкой ударил его ногой в живот.

Федор откатился в сторону. Но в ту же секунду вскочил на ноги, зарычал, разинул окровавленную пасть и кинулся на Охотника.

Но Охотник был готов к подобному повороту. Федор был самым сильным в стае, но одновременно и самым умным, а потому плохо поддающимся дрессировке. Рука Охотника скользнула в карман бушлата, быстро нашла там пищалку и нажала на кнопку.

Дикий в прыжке чуть не узлом завязался. Он упал на снег и начал корчиться в болезненных судорогах. Казалось, все суставы его выворачиваются, а позвоночник вот-вот переломится. Но при этом он не кричал, как остальные. Знал, зараза, что его крики доставят Охотнику удовольствие. Потому и молчал, в кровь кусая губы.