Обратно в СССР - Геннадий Марченко Страница 3

В электронную книгу я закачал в основном беллетристику, скучных и умных книг мне хватало по работе. Полное собрание сочинений Валентина Пикуля и Юлиана Семёнова, а для разнообразия несколько романов Акунина. Может, кто-то и назовёт книги Акунина китчем, литературной попсой и, возможно, будет прав. Но мне писатель нравился, а почему я не могу читать то, что мне по вкусу?! Правда, политические взгляды Чхартишвили несколько расходились с моими. Кое в чём я с ним был не согласен, но, по большому счёту, в политику я старался не лезть. Для этого есть большие дядьки, а наше дело маленькое – учить детишек уму-разуму.

Хотя, конечно, не такое уж и маленькое. Всё ж таки от родителей и учителей, пожалуй, в равной степени зависит, что будет заложено в голову будущему члену социума и что из него вырастет.

Одет же я был в джинсы китайского пошива, водонепроницаемую куртку NORTEX BREATHHABLE, в кармане которой покоились мой паспорт и портмоне, и в высокие ботинки на толстой подошве, почти что берцы.

Как оказалось, насчёт Болотинского я был прав. Он действительно прихватил с собой фотокамеру, которую вытащил из рюкзака на первой же нашей остановке. А остановились мы у старой башенки возле областного совета профсоюзов.

– Здесь когда-то был вход в подземелья Пензы, – начал я своё повествование. – Подземными ходами до революции была пронизана вся центральная часть города, они тянулись на многие километры. Самые первые ходы пролегали на глубине более двенадцати метров. По периметру они были выложены просмолёнными брёвнами и имели трапециевидную форму. Одна из таких галерей существовала до шестидесятых годов прошлого века. При проведении земляных работ ковш экскаватора на глубине двух метров задел бревенчатый настил, под которым оказалось подземелье. Местная жительница Ольга Глухарёва прошла по лабиринту более пятидесяти метров, освещая дорогу фонарём. Она утверждала, что ход разветвлялся на два направления. Один шёл к Троицкому женскому монастырю, другой – к Советской площади.

– Это возле которой мы и находимся? – спросила Таня Меркурьева, отличница с кривовато сидевшими на носу очками в роговой оправе.

– Сейчас она уже, кстати, называется Соборной, как и до революции. Спасский кафедральный собор, между прочим, возводится практически такой же, который стоял на площади до тысяча девятьсот тридцать четвёртого года, пока его не взорвали большевики… Так вот, – продолжил я, всё больше вживаясь в роль лектора, – во время пожаров, дотла выжигавших деревянную Пензу, священники прятали под землёй горожан. А ещё до наших дней дожила легенда, согласно которой по приказу Емельяна Пугачёва в августе 1774 года в самом длинном туннеле (он насчитывал несколько километров), тянувшемся от центра города под рекой Сурой на остров Пески и далее до Ахун, повстанцы спрятали награбленное – тысячу пудов серебра! Хотя некоторые историки этот факт опровергают, считая действия предводителя бунтарей нелогичными. Ведь отступающему войску как никогда требовались денежные средства.

Рассказал я и о знаменитом бандите Алле (Алексее Альшине), наводившем ужас на пензенских нэпманов. Якобы был он профессиональным цирковым борцом, обладал недюжинной силой и умел гипнотизировать людей. Банда Алле тоже скрывалась в подземных ходах под городом. Вытравить её оттуда не помогло ни затопление подземелий, ни замуровывание входов. Но сколько верёвочке ни виться… Одним словом, Алле всё-таки поймали. Приговор был предсказуем: бандита расстреляли, а его голову залили спиртом и передали на хранение в медико-исторический музей при областной больнице имени Бурденко.

История об Алле произвела на ребят сильное впечатление. Особенно эпизод с заспиртованной головой, и я пообещал, пользуясь своими знакомствами, как-нибудь сводить ребят в этот самый музей.

Тут Лёшка Габузов поднял руку, как на уроке, и заявил:

– Сергей Андреич, а я знаю здесь неподалеку один подземный ход. Хотите, покажу?

Ученики сразу загалдели, что хотят увидеть воочию хотя бы вход в подземелье. Я же знал, что все ходы давно найдены и замурованы, слышал это из самых, казалось бы, достоверных источников. Что и озвучил со скептической улыбкой.

– Да правду говорю! В натуре, гадом буду… – добавил Габузов, чтобы никто не сомневался в его искренности.

– Недалеко, говоришь? Ну что ж, давай прогуляемся.

Мы дружно отправились следом за нашим сусаниным и через пятнадцать минут стояли возле старого двухэтажного дома из красного кирпича. Дом зиял пустыми глазницами окон и был, похоже, давно расселён, ожидая своей очереди на снос. Учитывая, что земля в центре нарасхват, даже за баснословные деньги, рано или поздно здесь либо построят новый жилой дом, либо торговый центр.

– Давайте сюда… Вот!

Габузов остановился у двери, находившейся рядом с подъездом и ведущей в подвал. Дверь эта висела на одной петле и была, наверное, такой же древней, как и сам дом. Из небольшой щели между краем двери и обшарпанным косяком тянуло прохладой и какой-то затхлостью.

– Да это обычный подвал, – сказала Оля Перова. – Лёш, ты уверен, что там подземный ход?

– Я ж говорю, зуб даю! Айда за мной.

Щёлкнув зажигалкой – ведь наверняка курит, засранец, нужно будет сделать ему внушение, – Габузов толкнул пронзительно заскрипевшую дверь и вошёл внутрь. Фонарика ни у кого не оказалось, зато ещё трое извлекли из своих карманов зажигалки, что мне, человеку некурящему, было весьма прискорбно наблюдать.

– Давайте не все сразу, а то подвал, похоже, тесноват, – охолонил я своих учеников. – Сейчас зайду я и те, кто с зажигалками, посмотрим, что к чему, затем оповестим остальных.

– А у меня в телефоне фонарик, – встряла Лена Сивцева.

– Да?.. Ну, тогда пойдёшь замыкающей.

Те, кто не попал в разряд «факелоносцев», жутко расстроились, но я был непреклонен. В итоге я, четверо обладателей простеньких китайских зажигалок и Сивцева спустились один за другим в подвал. Габузов двигался первым, при своём росте под метр восемьдесят вынужденный втягивать голову, чтобы не задеть ею сводчатый потолок, обрамлённый древней паутиной. То и дело приходилось переступать через какие-то доски, мешки, обломки мебели, рискуя наступить на ржавый гвоздь и даже засохшие экскременты.

К счастью, обошлось, и через минуту путешествия по узкому коридору Габузов остановился у дыры в стене, проделанной явно не так давно. Была она не очень широкой, но человек моего сложения при известной сноровке мог протиснуться в отверстие, даже не запачкав одежды.

– Вуаля!

Лёшка сделал жест фокусника в сторону зияющего провала и замер с таким довольным видом, словно только что победил в олимпийском финале на стометровке.

– И чё, ты нам предлагаешь туда лезть? – иронично поинтересовался смахивающий на панду круглолицый очкастый Толя Круглов.

– Канишь! Мы с пацанами лазили, там ход метров на двадцать или тридцать, а потом завал. Думали разобрать его, повозились немного, но больно уж сильно завалено. Может, тротилом попробовать…