Страсти Евы - Анна Пань Страница 3

Маньяк!

Мое сердце бьется в ритме отбойного молотка. Идя по паласу длинного п-образного коридора, я чувствую его шаги у себя за спиной: тяжелые, но тихие и в такт с моим медленным настороженным шагом. Пот градом стекает за шиворот моей ветровки. Громила позади не притормаживает, темп не сбавляет. Номера на табличках квартир растут быстрее, чем секунды на часах, приближая скорый конец. Шансы на спасение убывают так же стремительно. Возможен единственный вариант − следующая дверь, потому что за ней идет дверь в мою квартиру − последняя дверь. Сжимая в дрожащих пальцах ключ, я лихорадочно соображаю, как поступить при наихудшем раскладе, но тут… хлопает соседняя дверь под мой истошный вопль.

Сосед!

Меня пробирает истеричный смех, с души прямо камень сваливается. Остатки моей глупости смывает горячий душ. Под сводку новостей на кабельном телеканале я перекусываю добытыми «кровью и потом» блинчиками с лососем (которые, если честно, теперь в горло лезут с трудом) и погружаюсь в сонное царство, что называется, без задних ног.

Постепенно ночное марево рассеивается. Тонкую пелену, отделяющую мир сновидений от утренней реальности, прорывают звуки будильника на моем смартфоне «Самсунг». Резвый ветерок пробирается сквозь полуоткрытые окна, принося с собой аромат ритма проснувшегося города. В свежести пасмурного утра чувствуется какая-то непостижимая энергия, так и шепчущая о городских былинах и фольклоре русского народа.

«Воронцова, твои каникулы начинаются!» − лениво потягиваюсь я, свешивая ноги с кровати.

Через четверть часа я спускаюсь вниз, волоча за собой чемодан. У подъезда я встречаю ожидающую меня с раскрытыми объятиями лучшую подругу. За полгода Даша ничуть не изменилась − она все так же выглядит кинозвездой с обложки глянцевого журнала. Славянский типаж и зеленые глаза всегда и везде вызывают оживление мужчин. На ее фоне я сильно проигрываю из-за присущей мне «детскости в очках», отсутствия косметики и моих вечных кед. Удивительно, что сама Даша как раз склоняется к иному мнению − определенный контингент особей мужского пола предпочитает естественность и индивидуальность. По ее представлениям, «детскость в очках» − изюминка. Мы − это то, что мы думаем о самих себе. Мудро сказано. Бывает, я заражаюсь ее неугасаемым оптимизмом.

− У меня для тебя столько новостей, − воодушевленно щебечет Даша, дефилируя на шпильках к своему барбарисовому кабриолету. − И еще кое-какой подарочек. Тебе понравится.

− Ну-ка, давай, выкладывай, − проявляю я интерес, откидываясь на спинку комфортабельного сиденья.

− Рассказываю. Подарочек симпатичный. Твой ровесник, но уже перешел на третий курс биологического факультета ОМА. Будет со мной в одной группе. Папа говорит, у подарочка большое будущее. С первого года обучения он проходит стажировку в Корпорации и успел зарекомендовать себя перспективным сотрудником. У него нет девушки. Доставка подарочка назначена на вечер. Что скажешь?

Мельтеша ресницами, я спешно поправляю очки. За мелкой моторикой рук я прячу сжавшую меня тисками закрепощенность по случаю предстоящего знакомства с молодым человеком.

− Ты не думала подрабатывать свахой? − увиливаю я от прямого ответа. − С чего ты взяла, что я ему понравлюсь? Как показывает опыт, парни предпочитают высоких худых моделей без очков и набора фобий.

− Ты мне брось эти предрассудки! − обрывает мои суждения Даша, срываясь с места, и вихрь подхватывает наши волосы. − Ты хорошенькая и подарочку понравишься. Хос-с-с-поди… за промывание мозгов «постельного клопа» следовало отдельно проучить.

Помимо воли мои руки скобами закрепляются на лямках собственного рюкзачка.

− Отныне я живу с чистого листа, − как можно безразличнее произношу я, слыша в себе щемящие звуки боли.

За городом я с блаженством увеличиваю в магнитоле громкость музыкального хита ушедшего десятилетия в исполнении Дениса Майданова. Песня «Вечная любовь» вызывает во мне шквал эмоций, я проживаю каждую строчку о всеобъемлющей любви. Разделенная любовь − джекпот в казино под названием Жизнь.

За время поездки по Карельскому перешейку я успеваю вдоволь помечтать под музыку, полностью растворившись в первобытной свободе первозданной флоры и фауны северного края. Суровый климат и отдаленность региона не способствуют развитию инфраструктуры. В царствии скандинавских богов, ведьм, русалок, тенистых болот, белых дюн и полярного сияния стоит город с вековой историей. В преддверии осени Выборг чудесным образом помолодел на два столетия, возвратив себе средневековый шарм. Не мешало бы еще упомянуть, что на погоду в здешних местах оказывает сильное влияние Северный Ледовитый океан. Убеждаемся мы в его неоспоримой власти, когда на полпути к поместью Смирновых небо затягивается свинцовыми тучами, воздух тяжелеет, и над землей начинают низко лавировать ласточки. Предвестников грозы не обманешь.

Мы делаем остановку около средневековой готической часовни, переделанной под ресторан. В сумерках ее грозный фасад вписывается в эпоху рыцарей тамплиеров и бесчинства инквизиции. Дополняют зловещий антураж опутанные призрачным туманом лохматые ели, как будто поджидающие заблудших путников. «Таверна Знахаря» − гласит надпись на засмоленной и раскачивающейся из стороны в сторону вывеске под кованым фонарем. Деревяшка противно поскрипывает − словно это вздернутый колдун кряхтит о замшелых историях массового террора.

− Поговаривают, что много лет назад эта часовня звалась Проклятой часовней Палача, − пугает меня Даша местными ужастиками, хрустя каблучками по гравию на парковке. − В здешних местах Палачом нарицают Смерть. По поверью, в непогоду Палач выходит на охоту за людскими душами. При встрече с ним надо обязательно отвести взгляд. Тогда есть шанс на помилование. Как правило, его коса косит выборочно: относительных праведников щадит, отпетых преступников стирает с лица земли. Ну а кто не успел отвернуться и все-таки поймал чудовищный огненный взгляд Палача, того он забирает с собой в потусторонний мир. В Средние века людей, пропавших без вести на болотах или погибших при загадочных обстоятельствах, отпевали в здешней часовне. Ну что, как тебе экскурсия по пристанищам нечисти?

− Познавательно, − выдавливаю я некое подобие улыбки, боязливо упираясь взглядом в жутковатое заведеньице в духе фильма о всаднике без головы.

По закону подлости в ста метрах от нас происходит короткое замыкание в трансформаторной будке, проявляющее себя рваным хлопком. С перепугу я даже подпрыгиваю на месте.

− Расслабься, Палач не живет в генераторе, − забавляется Даша моим переполохом.

Смех смехом, но повторная ситуация с перебоями электричества совсем не кажется забавной. В памяти у меня еще живо ночное рандеву с «маньяком». Хотите − верьте, хотите − нет, но со вчерашней ночи творится какая-то чертовщина.

Не упуская возможности нагнать еще больше жути, Даша с видом иллюзиониста отворяет гостеприимные дверцы таверны: