Корректировщики - Светлана Прокопчик Страница 3

Зайдя в лабораторию, удивился: она была рассчитана на четверых, а занято только два места. Что ж тех, в коридоре, парят? Впрочем, это личное дело врачей.

Два “клиента” расслабленно полулежали в креслах, усыпленные. Савельеву оба примелькались еще во время беготни по коридорам: Валентин Зубров, водитель злосчастной маршрутки, и белобрысый мальчик, несостоявшаяся жертва аварии.

— Вот, — показал на спящих врач. — Оба.

— В каком смысле оба? — будто проснулся Савельев. — Реал-тайм режим?! У обоих?!

— Нет-нет, что вы. — Врач выглядел слегка удивленным. — У мальчика пост-режим потенциально второй ступени, а у Зуброва очень интересная картина. Взгляните на монитор. Вот результаты глубокого сканирования его головного мозга. Вообще-то ему свойственны каппа-бета ритмы, характерные для пост-режима, но на них накладываются затухающие каппа-альфа ритмы реал-тайм режима! Как вам это понравится?

— Мне это не нравится, — честно сказал Савельев.

Отчего-то его совершенно не заинтересовал феномен наложения двух разных режимов — реального и прошедшего времени. Савельев вспомнил, как сам когда-то мечтал: вырасту, при тестировании снимут у меня каппа-ритмы, какие-нибудь — альфа или бета, неважно… Он верил, что обладает теми самыми загадочными каппа-клетками головного мозга, наличие которых и определяло — быть человеку корректировщиком или нет. Но тестирование показало, что каппа-клетки в головном мозге тогда еще совсем юного Игоря Савельева по неизвестной причине остановились в своем развитии, так и не сформировавшись. Игорь Савельев стал блокатором — человеком, который не в состоянии работать с информационными потоками, но зато в состоянии помешать сделать это кому-нибудь другому. Заблокировать.

Во времена его молодости считалось, что каппа-клетки “вызревают” к тринадцати-шестнадцати годам, примерно как половые. И если в двадцать лет каппа-ритмы не обнаружены, то дальше ждать бесполезно.

Вот вам и опровержение, хмуро думал Савельев. Мальчик, Илья Моравлин, уже в двенадцатилетнем возрасте показал вполне четкие способности к изменению информационных потоков в режиме прошедшего времени, к тому, что в принципе и называлось “постовкой” — пост-корректировкой. Савельев послал запрос на имя Валентина Зуброва в общую базу данных, ответ получил на удивление быстро. Ага, подумал он, а вот вам и второе опровержение. Потому что тридцатидвухлетний Валентин Зубров десять лет назад уже проходил тестирование. Здесь же, в Измайловском отделении. Десять лет назад он показал полную неспособность к работе в Поле. Стало быть, каппа-клетки сформировались позже обычного. “Сходить и мне на тест еще разок, что ли?” — подумал Савельев и тут же осадил себя: уж кто-то, а он почувствовал бы, что с его мозгами не все в привычном порядке.

— Может, разбудить их? — спросил врач.

— Да, конечно, — разрешил Савельев. — Старшего попросите задержаться, пока я поговорю с родителями мальчика.

Савельев вывел сонного Илью Моравлина в коридор. Его родители уже заметно волновались.

— С ним все в порядке, — сказал Савельев. — Платформа его не задела, антишоковая профилактика сделана.

Мать мальчика принялась суетливо осматривать Илью, а отец отвел Савельева в сторону и спокойно спросил:

— Он корректировщик?

Савельев вопросительно приподнял левую бровь. Старший Моравлин показал удостоверение. Прогнозист Давыдовского отделения. Савельев кивнул:

— Пост-режим низкой ступени. В ближайшее время вам нужно будет оформить перевод сына в нашу профильную школу. Полагаю, в будущем он станет одним из крупнейших блокаторов: для обучения корректировке ступень низковата.

— Насколько ему это необходимо?

— Абсолютно. Даже низкая ступень не исключает ураганной инициации.

— Ну что ж, раз так надо… — Моравлин помолчал, потом уточнил: — Платформа должна была оставить моего сына без ног?

— Да. Но…

— Тридцать лет и три года просидел на печи, поскольку был без ног… Пришли и сказали: встань и иди… — произнес Моравлин непонятную фразу. В глазах появилась боль. — Видно, судьба… Позволите бестактный вопрос?

— Ну-у…

— Импульс прямоугольный?

Савельев хорошо владел собой. Но вопрос выбил его из колеи. Не мог, не мог никто знать, какой формы там был импульс.

— Почему вы это спрашиваете?

Моравлин помолчал. Посмотрел в сторону, потом — в глаза Савельеву:

— Если хотите, для меня это вопрос чести. Или тщеславия. Я прогнозировал появление в Союзе реал-тайм корректировщика высшей ступени с прямоугольным импульсом.

Савельев начал припоминать. Кажется, был такой скандал… Ведущего прогнозиста Центрального управления перевели в штатные сотрудники Давыдовского отделения после того, как тот выдвинул антинаучную идею. Что-то о том, что Поле может реинкарнировать корректировщиков древности, если к тому есть соответствующие показания. В числе показаний — вера народных масс во “второе пришествие”. И у таких возрожденцев импульс должен быть прямоугольным. Прогнозиста тогда едва в психиатрическую клинику не отправили.

— Импульс действительно прямоугольный, — подтвердил Савельев. — Но, думаю, это не то, что вы предсказывали. У нас переход из пост-режима в реал-тайм.

— Это невозможно, — усмехнулся Моравлин.

— Но это факт.

— Ошибаетесь. Во-первых, это может быть наводка. Реал-тайм корректировщик просто стоял рядом, и вашего феномена “наэлектризовало”.

— Мы всех протестировали.

— Значит, не всех. Кого-то упустили. Не верите? Сами увидите в ближайшее время, — убежденно сказал Моравлин.

— Жаль, — сказал Савельев. — А вы прогнозировали появление кого-то вообще или конкретной личности? Интересно, кого нам ждать…

— Вещего Олега, — твердо и спокойно ответил Моравлин.

* * *

16 августа 2077 года, понедельник

Московье

Звонков раздраженно оттолкнул от себя настольный компьютер. Жалобно тренькнув, тот вместе со столом отъехал к стене.

— Но ведь это же бред! — воскликнул Звонков. — Послушайте, Иван Сергеич, давайте начистоту. Тот прогноз, который вы сделали, совершенно антинаучен.

— В той же степени, что и все остальные прогнозы. Если хотите, все наши попытки теоретизирования вокруг Поля — гадание на кофейной гуще. Не более.

— Нет, ну вы поймите, — это ж нонсенс! Вы утверждаете, что для корректировки не нужен корректировщик, что воздействие вполне может быть осуществлено слиянием грез большого количества людей, вдохновленных единой верой…

— Совершенно верно. Такова природа большинства религиозных чудес. Христианских, в частности.

— Если с корректировкой может справиться толпа любых болванов, зачем тогда обществу мы, как вы думаете? — ехидно заметил Звонков. — Зачем ему Служба информационной безопасности вообще?