Юрген Лаос - Вячеслав Еропов Страница 3

Юрген притронулся к запотевшему окну и тут же отдернул руку. Он почувствовал холод, напоминающий ему бессонные ночи, когда он лежал на мокрой от пота кровати, пытаясь дотянуться до окна. Добраться, потянуть за щеколду, соскочить вниз и закончить все свои мучения. Удивительно, до чего может довести человека боль, которую никуда не спрячешь и никому не отдашь.

Юрген осторожно прислонил лицо к холодному стеклу. Прохлада растеклась по горячим щекам. Он посмотрел вниз. Листья лапины пытались дотянуться до окна: их то и дело подбрасывал вверх бушующий ветер, и как только они дотрагивались кончиками до рамы, тут же кидал их обратно вниз. Юрген вздохнул, пытаясь принять тягостную правду о своей судьбе. Завтра он будет работать на улице и станет ничем не лучше лапины, трясущейся на ветру, пытающейся удержать свои хлипкие листики, чтобы их не унесло вместе с грязью вниз, туда где глубоко и темно.

Внезапно с первого этажа прозвучало:

– Ужинать!

Юрген поспешно задул свечу и направился вниз, тяжело передвигая свои деревянные ноги. С лестницы сыпалась белая известка. Она падала на голову Лоры, которая стояла возле печи, доставая из чугунной духовки свежие пирожки. Даже на втором этаже был слышен удивительный аромат, к которому примешивался запах чуть подгоревшего масла. «Только не это, – подумал Юрген, – неужели корочка опять подгорела. У Лоры в последнее время совсем всё из рук валится».

Запахи разносились очень быстро, они плыли вместе с теплым воздухом, просачиваясь через небольшие щелки и дырочки в потолке, которые Густ обещал замазать ещё до начала осени. От теплой сырости лиственница расширялась, выталкивая соседние доски.

Густ сидел во главе стола, сколоченного ещё в те времена, когда он жил с Лорой в доме её родителей в Южной части Альты. В те времена погибло много людей, среди них родители Лоры – они отказалась покидать дом во время потопа. Юрген не понимал этого странного поступка, но никогда не говорил об этом вслух и никогда не осуждал – считал, что это могло оскорбить чувства Лоры.

– Юрген, садись за стол, – строго сказала Лора и отвернулась к печи. Сегодня она хотела быть увереннее в глазах мужа.

Юрген послушно кивнул, вышел в сени и опустил руки в деревянное ведро, наполненное дождевой водой, которую приходилось довольно часто менять, чтобы она не застоялась и не начала дурно пахнуть. Сполоснув руки, он вернулся в комнату и тяжело приподнял ногу, чтобы опуститься на деревянную подставку, а затем, опираясь на неё, сесть на стул. Ему это стоило больших усилий, ноги тряслись от напряжения. Густ одним глазом заметил его неуклюжую попытку и тут же отвернулся. У них были сложные отношения. Густ не любил Юргена. И дело было даже не в его смешной беспомощности, которая доставляла много хлопот. «Беспомощность в Альте, – все время твердил Густ, – это все равно что быть безоружным во время кровопролитного сражения». Скорее он не принимал существование Юргена как отдельного человека. Сам факт того, что он вынужден жить в Богом забытом месте, выводила его из себя. Он не должен был оставлять после себя потомство, оставлять частицу себя, которая будет здесь же страдать и спустя время проклинать его за трусость в «Суульской земле». Иногда внутри Густа скапливалась невероятная злость и ненависть к Альте. Такая беспощадная, что, казалось, он мог задохнуться. Юргена это пугало, и он старался не появляться на первом этаже, опасаясь, что в один день Густ просто-напросто забьёт его тем, что окажется под рукой.

Юрген осторожно сел за стол, с любопытством рассматривая приготовленную Лорой еду. На столе его ждали горячие пирожки, несколько листов капусты и стрелки зеленого лука. Юрген брезгливо фыркнул при виде лука, переводя взгляд на деревянные кружки, наполненные свежей водой. У него тут же зачесалось в горле – страшно хотелось пить. Густ принес эту воду всего несколько часов назад из священной Реки. Что-то в этой воде было необычное, исцеляющее, что помогало Юргену на короткое время унять боль и почувствовать себя свободным. Однако исцеляющий эффект длился всего на несколько минут, после чего Юрген возвращался в свое естественное состояние.

Пресная вода занимала особое место в жизни Альты. Её невозможно было купить за деньги или, к примеру, позаимствовать у добродушных соседей. Единственный источник пресной воды – священная Река в двух километрах от посёлка. Считалось, что только достойный муж, способный стать настоящим солнцем своей семьи, мог дойти до священной Реки и унести с собой её щедрые дары. Солнцем семьи Лаосов считался Густ, хотя по обычаям Альты он не имел на это никакого права, ибо был родом из чужих земель. Однако в последнее время на многое стали закрывать глаза, люди сильно изменились. Большинство из них так и не оправились после страшного потопа. Густ умело пользовался этим, предлагая свои услуги. Он был кузнецом, брал в неделю по несколько дополнительных заказов, помогая восстанавливать Южную часть поселка.

– Совсем скоро похолодает, – напомнил Густ, по его руке рассыпались колючие мурашки. – Нужно подготовить те колоды, которые мы оставили в дровянике прошлой весной.

– Завтра? – у Юргена загорелись глаза, он оглянулся по сторонам.

Лора тут же бросила заниматься духовым шкафом, опустила последние пирожки в посудину и, спустя несколько секунд, приготовилась сесть к столу, пододвигая к себе крепкий табурет. Никто до этого момента не притрагивался к еде, все ждали Лору. Густ Лаос недоуменно посмотрел в сторону Юргена.

– Завтра, послезавтра, – пожал плечами Густ, – какая для тебя разница? Те неподатливые бревна ещё нужно расколоть, чтобы они влезли в печь. – Он перевел взгляд на Лору. – Займусь этим на следующей неделе.

Лора одобрительно кивнула.

– Я хочу завтра выйти работать вместе с вами, – заявил Юрген.

Густ выпрямился в кресле, пытаясь сдержать усмешку.

– И что же ты будешь делать?

– Что скажете. Могу помочь вам с кладовой или даже в кузнице.

– Тебе нечем мне помочь, у тебя ведь ничего нет, – холодно ответил Густ. Он был готов приняться за еду, чтобы прекратить этот разговор.

– Это неправда, – Юрген замялся. – Вы это знаете. У меня ведь есть руки, есть ноги. Я такой же человек, как и все остальные.

– Ерунда! Ты не знаешь, о чем говоришь, парень. Я бы лучше положился на лошадь, которая просто стоит в стойле. Я бы лучше положился на её ноги, чем на твои. И знаешь почему? Потому что мне точно известно, что она не подведёт, не упадет на землю и не начнет внезапно задыхаться.

Лора спокойно слушала, не вмешиваясь в монолог мужа. Вмешаться было непозволительно. Тем более, она чувствовала – Густ явно не в себе, это могло усугубить ситуацию.

– Но я хочу работать по-настоящему. Неужели вы мне даже не дадите попробовать?

Густ глубоко вздохнул, грустно посмотрел на Лору. В её черных зрачках отражалось их жалкое, бедное окружение: старый стол, потрескавшаяся печь, стеллажи с облупившейся краской. Возможно, они могли бы жить гораздо лучше, если бы появилась пара рабочих рук.