Планета кошек - Бернард Вербер Страница 3

Но я не отказываюсь от игры, потому что знаю, что она отвлекает. К тому же нужно любой ценой стряхнуть с них страх, наполнить энергий.

– Нет.

– Да.

– Раз так, мы тебя слушаем, – говорит Пифагор, желающий непременно подстегнуть диалог.

Все взгляды обращены на меня. Дальше увиливать не получится.

– Главное в моем плане – коммуникация.

– Раскрой свою мысль.

– Раскрываю: мы поплывем вдоль берега, отыщем участок без крыс, сойдем на берег. Будем вовсю общаться с местными жителями, чтобы сколотить большую союзническую армию с участием кошек, собак, свиней…

– …какаду, – дополняет Шампольон.

– И какаду, если они найдутся, ты прав. Кстати, тебе придется выступать переводчиком для коммуникации со всем местным зверьем.

– Продолжай, Бастет, изложи нам твой «чудодейственный план», – мяукает желтоглазая черная кошка.

– Итак, мы создаем большую армию и, пользуясь тем, что Нью-Йорк – остров, осаждаем его, как осадил нас Тамерлан на парижском острове Сите. У крыс начнется голод, и они сдадутся. Убивать их будет легко: они будут истощенными и ослабленными.

Мне помогает уверенный тон.

Важно создавать впечатление, что выход существует. Даже если он не так хорош.

Я принимаюсь себя вылизывать, чтобы доказать, что даже враждебность не лишает меня природной беззаботности.

Находись я среди слушателей, не сомневалась бы, внимая себе, что мы вовсе не в тупике.

Так или иначе, фаза безнадежности преодолена, я чувствую, что вернула себе расположение нашего сообщества.

– Кто ты такая, Бастет, чтобы нами командовать? – никак не успокоится Эсмеральда.

– Прости, ты ко мне обращаешься?

– К тебе, к тебе. По-моему, у тебя мания величия. Притязания оправданны, когда за спиной успех, но сейчас, не обессудь, моя бедная Бастет, сколько бы ты ни мяукала, приходится объективности ради признать, что ты не предложила ничего стоящего. Помнится, именно из-за твоих решений, оказавшихся ошибочными, мы попали в эту безвыходную ситуацию.

– Начнем с того, что я не делаю ошибок, на моем счету относительные успехи, а это не одно и то же. И потом, чтобы выйти из тупика, надо не искать виноватых, а предлагать решения.

– То есть ты признаешь, что корчишь из себя нашу предводительницу, являясь, в сущности, такой же кошкой, как остальные?

Она меня нервирует. Я подхожу к ней, смотрю в глаза. Она выдерживает мой взгляд.

Какая наглость!

Я задираю хвост, вострю уши. Она делает то же самое – показывает, что не боится меня. Я топорщу шерсть – это намек, что если она продолжит в том же духе, то скоро заработает лапой по морде. Она подражает мне.

Мы обе шумно дышим сквозь стиснутые зубы.

В этот раз драки, похоже, не избежать.

Но в тот самый момент, когда я готовлюсь прыгнуть на нее и исцарапать когтями, с палубы доносится гудок тревоги.

Я перегруппируюсь и напрягаю слух.

Человеческий голос выкрикивает фразу, переведенную моим приемным устройством как:

– КРЫСЫ АТАКУЮТ КОРМУ! ДЕСЯТКИ ВЛЕЗЛИ НА ПАЛУБУ ПО ЯКОРНОЙ ЦЕПИ!

Я кидаюсь на крышу рулевой рубки. Оттуда видно полчище крыс на кормовой палубе и новые сотни и сотни плывущих им на подмогу.

Я немедленно делаю следующие выводы:

1) американские крысы тоже нас заметили;

2) наше присутствие ничуть их не пугает;

3) они способны плыть в морской воде на большие расстояния;

4) им хватает сил, чтобы плыть против течения и преодолевать легкое волнение в море, отбрасывающее их к берегу.

Ну что же, контакт с местным населением установился быстрее, чем предполагалось.

Я все еще пытаюсь скрыть удивление, но себе самой вынуждена признаться, что мне очень страшно.