Рельсы - Чайна Мьевилль Страница 29

Он вдруг ощутил нечто общее между собой и теми детьми с флатографии: они сироты, и он технически тоже сирота. Это слово преследовало его постоянно. Ну, так что? Эти мальчик и девочка тоже, что ли, помощники доктора, недовольные своей долей, всей душой стремящиеся к утилю, ищущие чего-то? Вряд ли.

Стены зала были сплошь увешаны часами разных моделей. Одни современные, другие явно из утиля, перебранные, преобразованные, они снова горделиво отсчитывали время, в строго определенный момент выпуская из своего нутра птичек. У иных вместо циферблатов были синие экраны со светящимися цифрами. Все они демонстрировали Шэму быстротечность времени.

— Как вы стали сальважиром? — Крепкого сложения женщина, к которой Шэм обратился с вопросом, удивленно подняла на него глаза. Она прихлебывала черный, как деготь, кофе, обмениваясь свежими анекдотами с коллегами по раскопкам. Услышав вопрос Шэма, она засмеялась, но без злобы. Перекинув монетку пирожнику за соседним прилавком, она показала Шэму, чтобы он взял у того пирожок.

— Копай, — начала она. — Что-нибудь найдешь. Отнеси к поезду сальважиров. Снова копай. Найдешь еще. Не будь… — Она внимательно оглядела его с головы до ног. — Кто ты? Чернорабочий? Проводник? Стюард? Начинающий кротобой?

— Помощник доктора, — сказал он.

— A-а. Понятно. Значит, бросай это.

— Я нашел летучую мышь, — сказал Шэм с набитым липким подарком ртом. — Только она не утиль. Она мой друг.

Он видел, что ватага юнцов по-прежнему следит за ним. А еще он заметил, что за ними тоже следят, — молодой парень, жилистый, ловкий, быстрый в движениях; Шэм задумался, не встречал ли он его когда-нибудь раньше.

Женщина-сальважир пошарила у себя под прилавком.

— Что-то у меня пачкунов маловато осталось, — сказала она.

— Спасибо вам большое за пирожок, — сказал Шэм. Женщина была великолепна. Он заморгал, пытаясь сосредоточиться. — Наверное, вы не… вы не видели двух детей? Они живут…

— У арки, — закончила она. Шэм моргнул. — Арки из утиля. Я слышала, что кто-то их ищет.

— Как? — удивился Шэм. — Я только недавно здесь, а вы уже слышали?

— Слухи распространяются быстро. А ты кто такой, парень? — Она склонила голову набок. — Что я о тебе знаю? Ничего пока. Вообще-то я не здешняя. Но пара ребятишек в окружении утиля — такое я вроде где-то видела.

— Вы, наверное, часто здесь бываете, — сказал Шэм. — Может быть, слышали о них когда-нибудь.

— Ну, конечно. Это же Манихики. А такие архитектурные подробности, как ты описываешь, застревают в памяти, верно? Да, это точно было здесь, ходки две назад, значит, тому уже пару месяцев, верно? Прямая продажа. Чего, не помню. — Она медленно покивала, вспоминая. — Да, такие, как ты описываешь, у меня точно были. Ребятишки еще совсем. Ребятишки-то ребятишки, а уверенности им не занимать. — Она подняла бровь. — Все у меня перещупали, пальцами тыкали, вопросы задавали. И выбор сделали что надо.

— Думаете, это были те самые, кого я ищу?

— Я слышала, как эти сегодня шушукались. — И она показала рукой на владельцев прилавков: не сальважиров, а местных агентов, перекупщиков. — Косточки им перемывали, сплетничали. А сплетни — мой хлеб. — Она улыбнулась. — Те ребята, они у меня много чего тогда купили. — Она облизнула пальцы. — Да, кстати, о торговле; что-то не идет у меня сегодня дело.

Она достала небольшую коробочку высотного утиля. В ней щетинились проводками зеленые стеклянные осколки причудливой формы, каждый размером с большой палец руки. Один за другим, как живые, осколки выскользнули на стол, оставляя за собой черный след, похожий на чернильный, который пару секунд спустя полностью испарился.

— Пачкуны, — сказала женщина. — Я бы подарила тебе одного, — продолжала она, — да не хочу.

— Мне нужно найти этих детей, — продолжал Шэм, жадно разглядывая внеземные отбросы.

— Тут я могу тебе помочь. Они тогда столько всего купили, что пришлось оформлять доставку.

— Куда? — у Шэма даже голос прервался. — К ним домой?

— Куда-то в Субзи. Знаешь, где это? — Пальцем она нарисовала в воздухе карту. — К северу от старого города.

— Вы помните название улицы? Номер дома?

— Нет. Но это неважно. Спрашивай про арку. Тебе покажут. Приятно было поболтать с тобой. — И она протянула ему руку. — Сирокко. Травизанда Сирокко.

— Шэм ап Суурап. — У нее стало такое лицо, что он даже вздрогнул — В чем дело?

— Да так, ни в чем. Просто — кажется, про тебя здесь тоже ходят слухи. — Она снова склонила голову. — Парнишка твоего возраста тоже чего-то ищет. «Мидас», да? Это же твой поезд?

— Да, — сказал Шэм. — А как вы узнали?

— Рыться в мусоре — моя работа, а слова — это ведь тоже мусор. «Мидас». Делал незапланированную остановку в Боллоне. — Вырвавшийся у Шэма «ах» говорил сам за себя. — Да это все ерунда, — успокоила его Сирокко. — Такой скучнятины я тебе сколько хочешь расскажу, про каждого второго из новоприбывших. — Она улыбнулась.

— Ну, если так, — побормотал он.

— Все еще жалеешь, что дело не пошло иначе? — Она склонила голову. — Я бы на твоем месте держалась своей команды. — Женщина явно желала ему добра.

— Что ж… спасибо.

— Похоже, друзья тебя заждались. — Сирокко кивнула на поджидавшую его в отдалении банду.

— Они мне не друзья, — ответил Шэм.

— Хм. — Женщина слегка нахмурилась. — Что ж, береги себя, ладно?

Придется. Шэм уже был к этому готов.

Да, бывали случаи, когда Шэма ап Суурапа можно было обвинить в нерасторопности, и по заслугам. Но только не в этот раз. Он вскинул сумку с книгами на плечо, снова поблагодарил Сирокко и покинул здание. И совсем не удивился, когда за ним в яркий свет манихикийского дня вывалилась вся банда: одни молотили его кулаками, другие рвали из рук сумку, третьи шарили по карманам в поисках денег.