Нейтронный алхимик. Консолидация - Питер Гамильтон Страница 29

Черточки начали складываться в фигуры, поначалу невнятные, потом четкие и ясные. «В такой диск можно упаковать казну целой планеты», — намекнул Лавгров, и Аль навострил уши. А потом он ощутил нечто неуместное, неправильное. Чье-то присутствие.

Он как-то упустил из виду остальных. Тех, кто был рядом, когда он вошел в тело Лавгрова. Тех, кто бросил его в заброшенной лавке. Но стоило закрыть глаза, отрешиться от городского шума, и Аль слышал дальний вавилонский гомон — это из царства кошмаров взывали к нему души, страждущие вернуться, вновь жить и дышать.

И то же особенное чувство открывало ему город с другой стороны. В серой мгле — стены черных теней. И среди них незримо двигались люди — гулкие шепотки, слышимые призраки. Некоторые отличались от прочих — они были громче, яснее, но их было немного.

Аль открыл глаза и обернулся. Участок дорожного ограждения сложился, и в проеме остановилась пулевидная машина. Поднялась дверь-крыло, и внутри Аль заметил настоящее авто — взаправдашний американский автомобиль, натянувший обличье новокалифорнийской машины точно костюм. Тачка оказалась шикарная, вся в хроме, низко посаженная, с очень широким тентом. Модели Аль не признал — в двадцатые годы таких не делали, а тридцатые и сороковые вспоминались ему смутно.

— Ты залезай, — дружелюбно кивнул ему с кожаного водительского сиденья мужчина. — На улице полиция тебя в два счета засечет. Чем-то мы их здорово достали.

Аль огляделся и, пожав плечами, влез в авто. Иллюзорная пулевидная машина изнутри была прозрачна, точно темное стекло.

— Меня звать Бернард Олсоп, — бросил водитель, выворачивая руль. Позади поднималось дорожное ограждение. — Всегда мечтал о таком вот классном «олдсмобиле», да пока в Теннесси жил, денег все не хватало.

— А сейчас она что — настоящая?

— Кто ее знает? Потрогать можно. Я уже тому рад, что порулить в такой могу. Мне-то, можно сказать, казалось уже, что такого шанса не будет.

— М-да. Это я понимаю.

— Тут такой шорох начинается, не приведи бог. Здешние «свиньи» на ушах стоят. Мы прослушивали то, что здесь сходит за радиочастоты.

— Я всего-то такси хотел вызвать! Да кому-то всегда неймется.

— По этому городу просто так не пройдешь, чтобы полиция не узнала. Я тебе как-нибудь покажу этот фокус.

— Буду рад. А куда мы едем?

Бернард Олсоп ухмыльнулся и подмигнул своему пассажиру.

— На встречу с нашей группой. Добровольцы всегда нужны, а их как-то не хватает все время.

Он рассмеялся пронзительно и дробно — на слух Капоне, точь-в-точь поросенок.

— Они меня бросили, Бернард. Мне им сказать нечего.

— Ну да… но ты знаешь, как бывает… Ты был не в себе. Я говорил, что надо бы тебя прихватить. Все же родня, хотя мы и не родственники, понимаешь? Все же рад тебя снова видеть в здравом уме.

— Спасибо.

— Так как тебя звать-то, приятель?

— Аль Капоне.

«Олдсмобиль» занесло. Бернард так стиснул рулевое колесо, что у него побелели костяшки пальцев. Бросив на своего пассажира осторожный взгляд, он увидал на месте юноши в бордовом комбинезоне латинского щеголя в двубортном синем костюме и сизой шляпе.

— Без байды?

Аль Капоне полез во внутренний карман и вытащил на свет Божий миниатюрную бейсбольную биту. Перепуганный насмерть Олсоп взирал, как в руках гангстера бита приобретает обычные размеры. Не требовалось большой фантазии, чтобы догадаться о происхождении украшавших биту темных пятен.

— Да, — вежливо подтвердил Аль, — без байды.

— Господи Иисусе! — Олсоп попытался выдавить смешок. — Аль Капоне!

— Он самый.

— Го-осподи! Аль Капоне в моей машине! Это что-то!

— Определенное что-то.

— Очень рад! Аль! Боже, я серьезно! Я в восторге! Черт, ты же был лучшим, Аль! Ты был боссом! Это же все знают. Я сам этой херней занимался, пару обломов гонял, но ты — ты всем городом крутил! Господи… сам Аль Капоне! — Олсоп хлопнул ладонями по рулевому колесу, задыхаясь от восторга. — Черт, ну посмотрю я на их лица, когда мы приедем!

— Приедем куда, Бернард?

— К нашим, Аль, к нашим! Ой, ты не против, что я тебя зову Аль? Я не хотел тебя оскорбить и все такое. Только не тебя.

— Ничего, Бернард. Друзья зовут меня Аль.

— Друзья? Й-есть, сэр!

— И чего именно добиваются «ваши», Бернард?

— Как — чего? Мы расширяемся. Это все, на что нас пока хватает. В единстве сила.

— Бернард, ты что, коммунист?

— Эй! С чего бы это, Аль? Я же американец! Ненавижу поганых красных!

— Тебя послушать, выходит иначе.

— Да нет, ты не понял. Чем нас больше, тем выше наши шансы, тем мы сильнее. Как армия — когда толпа народу соберется, с ними сразу начинают считаться. Я в этом смысле, Аль. Честно.

— И чего вы собираетесь добиться, когда станете важными и крутыми?

Бернард снова покосился на Капоне, но теперь уже озадаченно.

— Убраться отсюда, Аль, чего же еще?

— Из города уехать?

— Нет! Прихватить с собой планету. — Он ткнул пальцем вверх. — Убраться от этого. От неба.

Аль скептически глянул в вышину. По обе стороны дороги пролетали небоскребы — теперь их громады так не смущали. В небесной лазури все еще мелькали ракетные выхлопы, точно растянутые во времени фотографические вспышки. Нелепая лунишка куда-то уплыла.

— А зачем? — задал он вполне логичный вопрос.

— Черт, Аль! Ты не чувствуешь? Пустота. Господи, это же ужасно! Эта огромная пустота пытается тебя засосать и проглотить не жуя. — Он поперхнулся и перешел на шепот: — Небо, оно такое. За ним открывается бездна. И нам надо прятаться. Туда, где мы никогда не умрем снова, где можно жить вечно. Где нет ночной пустоты.

— Бернард, ты болтаешь как священник.

— Может… только очень немного. Умный человек знает, когда пора рвать когти. Я тебе признаюсь, Аль, — я боюсь бездны. И я туда не хочу возвращаться, не-ет, сэр!

— И вы хотите убрать весь мир?

— Точно.

— Ну у тебя и амбиции, Бернард. Тогда удачи. А меня высади-ка на ближайшем перекрестке. По городу я как-нибудь сам пройдусь.

— Ты не хочешь помочь нам? — недоверчиво переспросил Бернард.

— Ничуть.

— Но ты же сам чувствуешь, Аль! Даже ты. Все мы чувствуем. Они все молят тебя, эти погибшие души. Или ты не боишься вновь отправиться к ним?

— Едва ли. В прежней жизни меня это никогда не волновало.

— Не волновало!.. Гос-споди, ну ты крутой сукин сын, Аль! — Олсоп запрокинул голову и взвыл: — Слушайте, вы, шлюхи, Аль Капоне не волнует смерть! Черт!