Бросок «Каракурта» - Георгий Савицкий Страница 29

– Вот и хорошо, пакуйте ее обратно, и – ко мне на борт, – приказал Виктор Чайка бойцам НКВД.

Госбезопасность – ну и что? На своем корабле он – первый после Бога!..

– Баковым – на бак, ютовым – на ют! Отдать носовой, отдать кормовой. Отходим, – приказал капитан-лейтенант.

* * *

Когда «Балтийск» уже обходил Гогланд с юга, чтобы направиться в Кронштадт и дальше – в осажденный Ленинград, за кормой раздались отдаленные раскаты орудийной стрельбы. Виктор Чайка заметил над горизонтом сполохи трассеров. Сверкающие очереди били по кружащимся в небе черным точкам – немецким самолетам. Он связался с Гогландом и запросил данные по тактической ситуации.

– Это бьют зенитки с полузатопленного немецкого крейсера. Это ж вы его «приговорили», ребята! – весело ответил оперативный дежурный минно-артиллерийской позиции.

Как сообщил оперативный, по личному приказу вице-адмирала моряки-балтийцы решили заняться «техническим каннибализмом». В охранении двух тральщиков и малого охотника к борту разбитого немецкого крейсера осторожно, на самых малых оборотах винтов подошла плавмастерская «Серп и молот». Та самая, которую командир малого ракетного корабля «Балтийск» спас в числе других судов обеспечения во время недавнего Таллинского перехода. После чего «трофейные команды» начали демонтаж всего оборудования, которое можно было снять с «Лейпцига». В особенности – 150-миллиметровые орудия трех башен главного калибра.

Операция была ювелирной: еще затемно нужно было раскрепить, а где надо – и срезать автогеном узлы и соединения трех орудий в каждой из трех башен немецкого крейсера. Для этого использовались как лебедки самого немецкого корабля, так и специальное оборудование с плавмастерской «Серп и молот». В итоге шесть из девяти стволов были сняты с массивных цапф и осторожно выгружены сквозь амбразуры башен. После чего мощный подъемный кран с длинной стрелой, которым была оснащена плавмастерская, плавно перенес одно за другим эти шесть орудий весом более 11 тонн каждое на борт советской плавмастерской. Также из погребов боезапаса достали и снаряды к этим орудиям.

Моряки облепили поверженный немецкий крейсер, как муравьи, и снимали с него все, что можно. Сняли и дальномер с кормового поста управления артиллерией, и резервный зенитный дальномер тоже – пригодятся…

А то, что не смогли снять – ввели в строй, запустив вспомогательные дизель-генераторы на борту корабля. Теперь, когда «Лейпциг» сидел на мели, они превратились в основной источник электропитания. Дизельное топливо, кстати, тоже умудрились по большей части выкачать и переправить нефтеналивными баржами в Кронштадт.

Кроме шести из девяти стволов артиллерии главного калибра «Лейпцига» сняли еще и легкую зенитную артиллерию – четыре 20-миллиметровые автоматические пушки. Их перенести подъемным краном плавмастерской оказалось гораздо проще.

С рассветом над легким крейсером «Лейпциг» стали кружить стервятники Люфтваффе. К счастью, плавмастерская «Серп и молот» вместе с наливными баржами еще затемно ушли в Кронштадт. А на самом трофейном корабле еще оставались зенитки…

Двуствольная башня 88-миллиметровых орудий ПВО левого борта совсем не пострадала во время ночной атаки советских кораблей. Функционировали и две спаренные 37-миллиметровки. Русские моряки довольно быстро разобрались с устройством немецких пушек.

Кстати, некоторые из моряков служили на тяжелом крейсере «Петропавловск», который раньше назывался… «Lützow»! Дело в том, что почти за год до начала Великой Отечественной войны – в феврале 1940 года недостроенный корабль был продан Советскому Союзу. Уже 31 мая 1940 года корабль прибыл в Ленинград и получил временное название «проект 53». Крейсер был отбуксирован на завод № 189, где должен был достраиваться под присмотром 70 немецких специалистов. Все недостающее оборудование отправлялось из Третьего Рейха. А 25 сентября 1940 года корабль был переименован в «Петропавловск». В связи со скорым началом Великой Отечественной войны из СССР уже весной 1941 года начали выезжать немецкие специалисты, причем последний из них уехал в Рейх 21 июня 1941 года. Готовность «Лютцова», то есть «Петропавловска», по времени на следующий день составила всего 64 %.

Рабочие ленинградского завода и советская команда корабля прилагали все усилия, чтобы привести крейсер хотя бы в условно-боеспособное состояние, и 15 августа 1941 года на нем был поднят военно-морской флаг, и «Петропавловск» вступил в состав флота. К тому времени на крейсере были установлены 203-миллиметровые орудия только в двух башнях из четырех главного калибра. Из зениток – только одна спаренная 37-миллиметровая пушка «SKC-30» и восемь 20-миллиметровых одноствольных автоматов. В дальнейшем «Петропавловск» был довооружен советскими зенитками и крупнокалиберными пулеметами «ДШК».

Так что благодаря морякам с «Петропавловска» быстро разобрались и в оставшейся зенитной артиллерии «Лейпцига».

Корабль длиной почти 200 метров и шириной более 16 с воздуха представлял прекрасную мишень. Пилоты «Юнкерсов-87» готовились разбомбить «бывший свой» крейсер, как на полигоне. В этом случае сработал известный «закон подлости»: обычно взаимодействие немецких летчиков и моряков было далеко от совершенства. А тут получается, что за ночь и штаб флота, и штаб Люфтваффе сумели договориться. Три шестерки пикировщиков с торчащими из-под широких, с характерным обратным изгибом крыльев «лаптями» обтекателей шасси приготовились к атаке.

Но навстречу пикирующим бомбардировщикам ударили сначала сверкающие очереди трассеров, а потом небо усеяли грязно-черные разрывы 88-миллиметровых зенитных снарядов. Головной «Юнкерс-87» кувыркнулся в воздухе с оторванным крылом и упал в волны, объятый пламенем. Остальные пикировщики сбросили бомбы куда попало и поспешили отвернуть с боевого курса. Но очередь зенитных снарядов зацепила еще одного «Лаптежника» – переваливаясь с крыла на крыло, оставляя за собой черный хвост дыма, он потянул на запад низко над водой…

* * *

Дорога до Кронштадта оказалась недолгой. Но все же под защитой немногочисленных краснозвездных истребителей и каких-никаких береговых батарей было гораздо спокойнее. Воспользовавшись этим фактом, Виктор Чайка приказал отдыхать всем, естественно, кроме вахтенных, и сам тоже отправился к себе в каюту.

Здесь он, наконец-то, сумел побыть наедине с собственными мыслями. Они были не то чтобы невеселые… Просто как человек военный, кадровый офицер, Чайка привык вначале выполнять боевую задачу, а уж потом думать о насущном. Проблемы, да еще и какие! – навалились сразу, и их нужно было разгребать немедленно. А теперь… Можно было немного – совсем чуть-чуть – расслабиться. Чтобы совсем впоследствии не «слететь с катушек». Психика человеческая может перенести многие испытания, но и ресурсы разума тоже отнюдь не безграничны.

Морской офицер с иронией подумал, что все его приключения идут вразрез с метаниями литературных персонажей, о которых он читал до этого. В книгах благородный герой стремится продемонстрировать свой «очень большой внутренний мир», ведет пространные диалоги с коллегами, где апеллирует к «вечным ценностям», призывает к беспощадной борьбе с коварным и подлым врагом… Ничего подобного и в помине нет!.. Когда ты руководишь современным боем, то решающее значение имеет уровень тактической подготовки экипажа, его слаженность действий и надежность систем вооружений. Больше банально ни на что не хватает времени. Да и сам бой сводится к секундам огромного нервного напряжения, когда или ты, или тебя… Вот и Виктору Чайке просто было не до того, чтобы истерить, находясь в отсеке Главного командного пункта вверенного ему малого ракетного корабля.