Бальдр и Тёмный бог - Ярослав Титарев Страница 29

— Вали не велел, — строго сказал Фрелав.

Годи смерил меня взглядом. Выражение его лица было насмешливым, губы растягивала улыбка, но в глазах его я читал тревогу. Я чуть шевельнул губами, давая понять, что очень благодарен ему.

К столу вновь приблизился Вали, ведя под руку молодую женщину с длинными распущенными волосами. Подол платья украшала вышивка со звериным узором. На лицо женщины я не глядел.

Годи сдвинул брови, борода его растопырилась, придавая воинственный вид.

— Бальдр, как нос? Болит? — произнёс Вали. — Скажешь мне, где меч, или дальше будешь мучиться?

Я приоткрыл слипшиеся глаза и вновь поискал во рту слюну.

— Тогда мучайся, — развернулся Вали. — Гляди за ним в оба, Фрелав! Утром найдём тебе смену.

Я видел, как он, подталкивая перед собой женщину, скрылся за шкурами, отделяющими покои от зала.

— Ублюдок ты, Бальдр, — Фрелав пихнул меня локтём в бок.

Я пшикнул от боли, потому что удар пришёлся в рассечённые ребра. Кровь струйками побежала под рубашкой.

— Сказал бы уже, где твой меч, и не пришлось бы с тобой возиться! — продолжил Фрелав. — Нам неохота тратить время на возвращение в Тюрберг! Хёрд сейчас, наверное, во всю готовится дать бой. — Воин приблизил ко мне лицо, из его рта воняло перебродившим хмелем. — Ты чо, не понимаешь, что тебе и твоей шлюхе-Маргрет конец?! Урод ходячий…

— Какой ты грозный, Фрелав! — прервал его Годи. — Давай выпьем, за скорую победу! И золото!

— Выпьем, Годи! — улыбнулся Фрелав.

Вскоре Фрелав сложил голову на стол и захрапел. Настал волчий час — время незадолго до рассвета. Движения в зале давно стихли, и стены содрогались от всеобщего храпа. Караульные у дверей зевали, борясь со сном. Вали, скрывшись в покоях с женщиной, больше не появлялся в зале. Конунг Олав сопел, развалившись на деревянном кресле, и три женщины дремали у него на коленях.

— Где Лейф? — прохрипел я, поглядев на Годи.

Лицо моё пульсировало болью из-за сломанного носа. Глаза сдавливали кровавые синяки.

— А где «как я рад тебя видеть»? — сверкнул зубами воин.

— Годи…

Воин поглядел по сторонам и, убедившись, что на нас никто не глядит, поднёс к моим губам кубок с мёдом. Я жадно пил, но не успевал глотать всё, что попадало в рот. Мёд стекал по горлу на рубашку. Борода намокла.

— Лейфа я спрятал тут в Фёвикене, у мужа своей сестры.

— Годи! — пшикнул я. — Под носом у Вали? Ты с ума сошёл?! Почему ты не отвёз его в Тронхейм?

— Проклятье, Бальдр! — выругался Годи громким шёпотом. — Ты видел, что они сделали с Бьёрном? Они схватили его! Дорога на Тронхейм охраняется, там полно караульных! Люди на грани войны! — Годи поперхнулся и сделал глоток из кубка. — А Лейф… я еле сумел спуститься с ним из святилища. В верховьях разыгралась снежная буря. Он промок, замёрз, ревел — нога у него болела. Я свернул в Фёвикен, сказал, что вернулся с сыном с рыбалки, и спрятал его у Гладис, сестры своей.

— Спасибо, Годи.

— Оставь своё жалкое «спасибо» при себе, Бальдр, — буркнул воин. — Я понятия не имею, как нам отсюда выбираться. За стенами толпятся варги! А к утру твой надзиратель проспится…

— Перережь путы, Годи, — прохрипел я. — Потом ступай найди лошадей и забери Лейфа. Собирайтесь на рыбалку…

— Парень в безопасности у сестры! — строго поглядел на меня воин. — Его лучше оставить здесь.

— Никто не в безопасности. Я должен забрать его с собой. Режь! — Я напряг кулаки и ткнул Годи связанными руками в бедро.

Воин спустил руку под стол, достал с пояса нож и осторожно погладил лезвием верёвку, связывающую мне ноги. Я подставил руки — и нож рассёк ремни.

— Всё, дальше сам справишься, — буркнул Годи, убирая нож.

— Оставь его мне.

Годи поиграл желваками и вложил рукоять мне в ладони.

— Только уходи тихо, Бальдр.

Я кивнул, незаметными движениями снимая с запястий ремни.

Годи вышел из зала, нарушив спокойную дрёму караульных. Я дождался, когда они вновь склонят головы, и тогда провёл пальцами по холодному лезвию ножа. Я затаил дыхание, глядя на бьющуюся жилку на шее Фрелава, и вставил нож по самую рукоять, направляя его к мозгу. Лезвие скрипнуло о кости, кровь обильно полилась мне на бедро. Фрелав напрягся на миг и застыл. Навсегда.

Я осторожно вынул нож и вытер лезвие об одежду своего надзирателя. Сердце бешено забилось, предвкушая победу. Я прошелестел взглядом по мерно пыхтящему залу. Никто не проснулся. И даже караульные спали, прислонившись к стене по обе стороны от двери.

Сжимая в руке нож, я поднялся со скамьи. Прокравшись, словно тень, до середины зала, я видел перед собой прямой путь к свободе: дверь была всего в десятке шагов. Караульные храпели, и я прошмыгнул бы между ними незамеченным. Но я остановился. Взгляд упёрся в шкуры, за которыми спал Вали. Сердце гулко застучало, кровь прилила к вискам.

«Я не могу уйти и оставить ублюдка блаженно спать! Он должен быть наказан за всё, что он со мной сделал!»

Стиснув от злости зубы, я отогнул шкуру. На краю, у прохода белело нагое тело любовницы Вали, а сам он лежал далеко, и я не мог достать его, не забравшись на постель.

Я осторожно опёрся рукой о стену и поставил ногу на край ложа, чтобы рывком броситься на брата и вонзить нож в его раскрытую грудь. Я заметил, что у меня дрожали руки, а биение сердца было таким громким, что я боялся, не слышно ли его за пределами моего тела.

Видимо, своим движением я принёс холодный воздух, и женщина пошевелилась. Не открывая глаз, она потянула на себя шкуру, на которой стояла моя нога и сделала это в тот самый миг, когда я собрался оттолкнуться для прыжка.

Я кинулся вперёд, но нож полоснул Вали и ушёл в сторону. Я почувствовал, что оцарапал его, но не пробил рёбра, как он пробил их мне. Брат вскочил и бросился на меня. Женщина пнула меня в бок. Я сделал выпад ножом в Вали, он схватил меня за руку, я раскрыл пальцы и бросил нож. Пока Вали потянулся за ним в складки одеяла, я резко перекатился с постели на пол и побежал из зала. Я преодолел десять шагов за один миг и распахнул дверь наружу.

Караульные проснулись от женского крика.

— Охрана! — завопил Вали, выбегая обнажённым за мной во двор. Небо просветлело, но ещё было во власти ночи.

Бух-бух, — стучало моё сердце у самого горла. Грудь горела от частого дыхания. Я бежал, сломя голову, в сторону ворот. Люди Вали гнались за мной.

«Хоть бы Годи ждал меня!»

Я пронёсся по улице, зажатой меж низких, покрытых дёрном домов и увидел пузатого всадника с накинутым на голову меховым плащом. Я испугался и прижался к стене дома, но всадник скинул капюшон и махнул мне рукой. Это был Годи, и у его груди, запахнутый в плащ, сидел светловолосый Лейф.