Даркут. Великий перелом - Алим Тыналин Страница 29

Амрак кивнул.

— Иду из аила рода играков, — продолжил толстячок. — Вернее, я оттуда убежал вчера вечером.

— А что так? Не понравились твои песни?

Шашу улыбнулся разбитым ртом.

— Песни понравились и даже очень. А вот некоторые шутки оказались неуместны. Я рассказал их Сумайе, дочери Карсака, она так смеялась, что чуть не упала с постели. В это время в кибитку ворвались ее братья. Четверо, и все здоровые как на подбор.

— Ты спал с незамужней девушкой? Ай-яй-яй, большая ошибка, — заметил Амрак.

Шашу кивнул.

— В Вецерунии нет таких строгих нравов, насколько мне известно. А вот у нас за это могут лишить мужского достоинства.

— Ну почему? — спросил Амрак. — В Вецерунии это тоже не поощряется. И как ты выкрутился?

— А никак, — улыбка Шашу поблекла. — Избили до полусмерти. Может, и прикончили бы, но орден Уш-Таш не поощряет убийств салисэра. Они забрали мое имущество и гаура, сломали донбурру и выгнали из аила. Я приковылял сюда и прилег отдохнуть. Слышу, поет кто-то, а это, оказывается, ты. И, кстати, до сих пор не знаю, как тебя зовут.

— Я одинокий бродяга по имени Амрак. Родился действительно в Вецерунии. До сих ни одна душа в Ташт-и-Даркут не знала об этом.

— Ты пел песню на вецерунийском языке, я знаю его немного, поэтому все было ясно. Слушай, не надо смотреть на меня таким оценивающим взглядом, Амрак, — поежился салисэр. — Как будто ты выбираешь, каким способом удобнее меня умертвить. Ты очень опасный человек. Пожалуй, самый опасный из всех, кого я встречал, а видел я немало. Я не выдам тайны твоего происхождения.

— Здесь нет никакой тайны, — сказал Амрак. — Я из обедневшего дворянского рода. Чересчур пристрастился к кипящему вину. А потом устал смотреть на каналы и отправился бродить по свету.

Шашу кивнул. Глаза его смеялись.

— Все ясно. У меня не осталось никаких вопросов. Все совершенно ясно.

— А вот у меня есть вопрос. Откуда салисэр знает вецерунийский язык? Это и впрямь неразрешимая загадка.

Где-то в степи зарычал каменный лев. Шашу повернулся, морщась от боли в сломанных ребрах.

— Где твой гаур, Амрак?

— Я хожу пешком. Так легче укрыться.

— Понятно. Что касается моих знаний языка, то это легко разъяснить. Пару лет назад я жил при ставке каана. Там был посланник Вецерунии со свитой. Я познакомился с одной из его помощниц, причем очень близко. Мы провели вместе много незабываемых минут. Тогда я и выучил основы вашего языка.

Амрак кивнул.

— Ты направлялся к игракам? — спросил Шашу.

— Здесь везде их кочевья. Куда не иди, попадешь к ним.

— Я имел в виду аил Карсака. Может, изменишь направление и пойдешь в другую сторону? А я составлю тебе компанию и буду веселить песнями.

— Я не люблю песни.

— А что же пел тогда?

— Просто так. Воспоминания…

Шашу встал с места и охнул от боли в ушибленной спине. Лев зарычал снова, уже ближе. Салисэр спросил:

— А где твое оружие? Как ты справишься с хищниками, если они нападут?

— Я не справляюсь с ними. Я просто убегаю.

— Но вокруг степь, как ты убежишь ото льва?

В кустах раздался шорох, и Шашу замер. Вышел кулан, посмотрел на Шашу и повел ушами.

— Я чуть было не… — Шашу оглянулся на Амрака и поначалу не нашел его. Вместо бродяги высился небольшой холмик с травой.

Шашу подошел ближе и тронул холмик ногой. Он чуть подался, как туша гаура. Тогда салисэр толкнул сильнее. Холмик опрокинулся, под ним обнаружилась шкура оленя, а под ней Амрак.

Во рту у бродяги торчала трубочка. Он дунул, и в лицо Шашу выплыло облачко красного дыма. Салисэр принялся беспрерывно чихать.

Амрак вылез из-под укрытия. Холмик тоже оказался шкурой, с тыльной стороны хитроумно обшитый травой и ветками деревьев.

— Зачем пускать слезной порошок? — спросил Шашу в промежутке между чихами. — Ты же видел, что это я.

Амрак сунул маскировку и трубочку в наплечный мешок. Поднял твердую шкуру оленя и отряхнул от пыли. Сказал салисэру:

— Ты же хотел знать, как я спасаюсь от хищников.

Закинул мешок и шкуру на спину. И двинулся дальше, в сторону аила Карсака. Шашу перестал чихать и поглядел ему вслед. Амрак прошел немного и оглянулся. Увидел застывшего Шашу. Улыбнулся.

— Ладно, пошли вместе. Обойдем аил Карсака с севера.

Салисэр потащился следом и снова расчихался.

Они обогнули аил играков и двинули по степи дальше. У Шашу опухло лицо. Он крепился и пел пошлые стишки треснутым голосом.

Когда они отошли от аила на два фарсанга, Амрак вынул из мешка небольшой разборный арбалет. Собрал и уже в темноте подстрелил джейрана. Затем развел костер в небольшом логе, где путники остановились на ночлег.

Амрак освежевал животное, отрезал кусок мяса, посыпал специями из мешочка, нанизал на веточки и пожарил. Шашу в это время рассказывал историю про волшебного волка, что помог бедному пастуху жениться на дочери каана.

Когда мясо поспело, Амрак угостил салисэра. Они ужинали, сидя у костра. В степи выли волки. Дым поднимался к звездам, а иногда стелился по земле и слезил глаза.

— А где твоя араха? — спросил Шашу. — Давай выпьем и споем песни. Ты еще помнишь вецерунийские?

— Нет у меня арахи, — ответил Амрак. Он чистил и точил арбалетные болты.

— Интересный ты бродяга, Амрак. Без арахи ходишь, зато с арбалетом в мешке. Причем с баснословно дорогим. Он у тебя по особому заказу сделан, я немножко разбираюсь в этом. Маленький, но мощный.

— Бродяги много чего находят на обочине дороги, — сказал Амрак, осматривая болт в свете костра. — Также, как и певцы, которые рыскают по тэйпам, вынюхивают новости и передают их шайхам разных мистических орденов.

— Это точно, — кивнул Шашу. — Салисэры — те еще крысы. Но я уже решил для себя, что сведения о неком вецерунийском бродяге останутся при неком салисэре и никуда не уйдут. В благодарность за компанию и славный ужин.

— Правильное решение, — Амрак сложил болты в мешок. — Ты не так глуп, как сначала показалось.

— Разве что в виде песни расскажу людям, — добавил Шашу. — С изрядной долей выдумки.

— Знаешь, думаю, что…

Амрак не успел закончить. Из темноты в свет костра вышла девушка.

— Да разрази меня гром Тэйанга, до чего красива, — сказал Шашу. — Не боязно по степи одной ночью ходить?

Девушка и впрямь была хороша. Огромные бездонные глаза, точеный носик, алые губки. Белая, почти бледная кожа, множество черных тонких кос до пят, гибкий стан.