Подземелья Лондона - Джеймс Блэйлок Страница 29

— Ох уж эта так называемая мисс Бракен… — помрачневший Табби покачал головой.

— Вы не уверены, что она дочь старой приятельницы Гилберта, да? — спросила Элис.

— Да, — ответил Табби. — Я — не уверен. Я без колебаний поставил бы пять сотен фунтов, что это не так. Я из надежного источника знаю, что она была обыкновенной проституткой, трудившейся в Кингстоне и окрестностях, но стоило мне заикнуться об этом, как дядя Гилберт пришел в ярость. Он так побагровел, что мне пришлось отказаться от этого утверждения, прежде чем его голова взорвется. А что касается мужа этой дамочки, то он, по-видимому, и вправду мертв — его убили именно так, как она рассказывает: горло было располосовано, и голова висела на полоске сухожилия. Эту лже-мисс Бракен допрашивали по подозрению в преступлении, но явных доказательств не было, а раскапывать их ни у кого не возникло желания. За неимением лучшего ее признали невиновной, но всё говорит за то, что горло мужу перерезала именно она.

— Гилберт упоминал мисс Бракен, когда мы были на Карибах, — сказал Сент-Ив, — прежнюю мисс Бракен. Я не любитель сплетен и досужих вымыслов, но достаточно ли у нас уверенности в том, что нынешняя инкарнация мисс Бракен — не биологическая дочь Гилберта? Не кроется ли тут некая скандальная история?

— Нет, — затряс головой Табби, — никакого скандала — по крайней мере в этом смысле. Прежде всего, она чрезвычайно молода — слишком молода. К тому же Гилберт заверил меня, что это невозможно, хвала Господу.

— Тогда существуют две мисс Бракен? — уточнила Элис.

— Вопрос спорный, — ответил ей Табби, — но мой дядя верит, что их было две, подразумевая, что одна мисс Бракен — матушка второй. Старшая мисс Бракен — подлинная — якобы вступила в брак после того, как тридцать пять лет назад они с моим дядей расстались, а вторая мисс Бракен, дескать, плод этого союза.

— И она носит фамилию матери? — спросил Хасбро. — Как же это получилось?

— Кажется, муж первой мисс Бракен был карточным шулером, — принялся рассказывать Табби, — и его застрелили года через два после рождения дочери. Как видите, там собралась благородная компания… Первая мисс Бракен презирала своего порочного супруга и, овдовев, отказалась от его имени. Когда мы месяц назад были на Ямайке, дядя Гилберт случайно повстречал ее дочь, вторую мисс Бракен — или особу, которая себя за нее выдает, — в кингстонской «Таверне». А теперь, как видите, она разъезжает по Лондону в экипаже дяди Гилберта. По моему мнению, она низкая обманщица. Вот, собственно, я и выказал ту вопиющую неблагодарность, которой вам угрожал… Удостойте меня еще одним бокалом шампанского, Хасбро, если нетрудно, чтобы я мог смыть этот привкус.

— Но почему вы в этом убеждены? — спросила Элис, беря свой бокал. — Возможно, они обе настоящие мисс Бракен?

— Мой дядя разыскивал свою первую любовь, мисс Бракен своей юности. Он принялся рассылать запросы по всему округу Кингстон, а я, как дурак, пожелал ему удачи и отправился в Монтего-бей половить тунца, который в этой части мира нередко бывает величиной с небольшую корову. Когда в конце недели я вернулся в Кингстон, старик просто швырнул мне в лицо эту вторую мисс Бракен. «Она красавица, — заявил он, — настоящая богиня. Это чудесная случайность, сказочная удача! Обычно такое происходит только на театральных подмостках». Я согласился с дядей: подобного рода истории хороши для сцены, поскольку полностью противоречат здравому смыслу. Затем я обнаружил, что старик в своих розысках не проявил ни толики сдержанности — он объявлял о своих намерениях любому, кто соглашался слушать, и, пока я тщетно ловил тунца, поймал эту… эту сухопутную акулу, бодро сиганувшую в его сети! А теперь он — совершенно против моего желания, впрочем, я и не ожидал, что мой собственный дядя будет считаться с моими желаниями, — привез эту дамочку в Англию. Но мало того, он еще намерен на ней жениться, господи помилуй! — Табби сокрушенно покачал головой. — Мне не следовало оставлять его в Кингстоне одного, — добавил он. — Я бы ее как-нибудь сплавил.

— Может, ты сумеешь разубедить Гилберта, Лэнгдон? — спросила Элис. — Табби, скорее всего, прав. Человека с состоянием и положением Гилберта такие мисс Бракен поджидают под любым камнем. Удивлена, что он не вернулся с гаремом.

Карета закачалась — Боггс взобрался на козлы. Элис посмотрела в окно, выискивая Гилберта взглядом, и увидела, что они с мисс Бракен поднимаются по лестнице над по-прежнему полыхающим мусором, возвращаясь из своей, по всей видимости, бесплодной вылазки.

— Это выше моих сил, — ответил Сент-Ив. — Слишком длинная будет речь. Мне жаль это говорить, Табби, но вы же прекрасно знаете: если Гилберт что-то решил, он ведет себя подобно Джаггернауту ^[21]. Это его собственный выбор. Пока почтенному старцу ничто явно не угрожает, мы не вправе лезть в его дела.

— Разумеется, вы правы, — признал Табби, — но от этого не легче.

Элис любила Табби Фробишера. К тому же он дважды спасал Лэнгдону жизнь, второй раз — совсем недавно во время схватки в притоне между Флауэр и Дин-стрит, где, говорят, свалил человека с пистолетом, который едва не сделал Элис вдовой. Табби был отличным другом в любом смысле слова. Состояние его дядюшки с годами крепло, как вино из жимолости, и сейчас Гилберт был богаче королевы. Покамест Табби являлся единственным наследником старика, и ему, естественно, было трудно принять матримональные устремления Гилберта. Жадным выглядеть недостойно, однако желание Табби не позволить какой бы то ни было мисс Бракен обмануть дядю было вполне понятным.

— Возможно, Табби, вы просто ошибаетесь, — сказала Элис.

— Возможно, — мрачно ответил Табби. — Виновный бежит, когда никто не гонится за ним, как учит нас Писание ^[22]. Я прослежу за переменами и поведении мисс Бракен. Если она решит удрать, я с радостью дам ей убраться к дьяволу.

Тут дверца кареты распахнулась, являя седокам Гилберта — бледного, с расширенными от ужаса глазами. Мисс Бракен выглядывала из-за его спины, и Элис показалось, что женщина потрясена не меньше. Гилберт держал бурый фетровый котелок, жестоко промятый и забрызганный кровью.

— Это фургон Джеймса Хэрроу — там, у реки, — сказал Гилберт севшим голосом. — Он проломил ограждение на краю провала, керосиновый фонарь разбился, фургон загорелся. Лошадь утонула в Темзе, большая часть оборудования — тоже.

— А где сам Хэрроу? — спросил Сент-Ив.