Лови день - Стив Миллер Страница 28

* * *

– Ты должна устроиться как можно удобнее, – мягко сказал Мири Вал Кон. – Позже ты сможешь проделывать это в любой обстановке, но во время обучения лучше, чтобы тебе было как можно удобнее. – Сидя на кровати, скрестив ноги, он улыбнулся. – Стоило бы расплести косу и снять сапоги. Можешь вообще раздеться, если так тебе будет лучше.

Расплетая косу, Мири ухмыльнулась:

– Мне не хотелось бы так тебя соблазнять.

– Я, – сурово заявил он, – выше этого. Не тебе считать разведчиков простыми смертными.

Она изобразила нарочито почтительный поклон ученика учителю, изумленно округлив глаза:

– Простите меня, командор. Я буду помнить.

– Постарайся, – приказал он и тут же ухмыльнулся. – А я постараюсь, чтобы мои мысли оставались чисты.

Мири встряхнула головой и быстро расчесала волосы пальцами, сев на лавку у стены, стянула с себя сапоги, а потом избавилась от одежды.

– И что теперь?

Он похлопал по кровати рядом с собой:

– Иди сюда и ляг.

Она легла на спину, устремив взгляд на его лицо и сжав правый кулак на груди.

– Тебе удобно? – спросил он. – Не холодно? Лучше, если ты вытянешь руки вдоль туловища и расслабишь пальцы. – Он ласково убрал медные пряди, прилипшие к ее щекам. Его пальцы легко скользнули по ее губам. – Даю тебе слово, шатрез: это вещь хорошая. Славная и дружелюбная, совсем не страшная. Даже я смог ей научиться с первого раза.

Она весело рассмеялась и легла так, как он ей посоветовал.

– Хорошо, – проговорил Вал Кон, обратив внимание на то, что ее мышцы по-прежнему напряжены. – А теперь я расскажу тебе, что будет происходить, а потом покажу тебе как. А потом я попрошу тебя повторить все самостоятельно, пока я буду за тобой наблюдать. Хорошо?

– Ладно.

Она смотрела прямо ему в глаза. Вал Кон положил ладони на колени, не делая попытки разорвать между ними связь.

– Этот прием, – негромко сказал он, – называется «Радуга». Это способ расслабить ум и тело так, чтобы можно было повысить внимание и мыслить… правильнее. Когда человек напряжен и смущен, он делает ошибки. А напряжение и смятение выпивают из жизни радость, чего следует избегать. Мы должны стремиться увеличить радость, а не уменьшить, для этого и создана «Радуга».

Он почувствовал, что его голос приобретает нужный ритм, и поймал себя на том, что произносит те же слова, которые много лет назад услышал от Клонака тер-Мьюлена.

– Вот что тебе надо сделать, – сказал он Мири. – Представь себе цвета радуги, один за другим: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, и используй… ключ… каждого цвета, чтобы сильнее расслабиться. К тому моменту, когда ты дойдешь до конца радуги, ты будешь чувствовать себя очень хорошо: тебе будет тепло и уютно. Тебе может даже показаться, что ты паришь. А потом ты спустишься по ступенькам и пройдешь в дверь. Вот что произойдет. – Он выгнул бровь. – Продолжим?

Мири нахмурилась:

– Ты собираешься меня загипнотизировать?

– Нет. Я помогу тебе расслабиться. У каждого человека «Радуга» своя. Я могу показать тебе дорогу благодаря тому, что структура цветов имеет поверхностное сходство. Но твоя «Радуга» принадлежит тебе, шатрез. Никакой опасности нет. Если тебе станет страшно или неприятно или просто не захочется продолжать – тебе достаточно просто открыть глаза. Все будет происходить по твоей воле, а не по моей.

– Поняла. – Она закрыла глаза, потом со вздохом снова их открыла. Пока он говорил, ее левая рука успела сжаться в кулак, и она заставила себя распрямить пальцы, а потом послала ему кривую улыбку. – Ну, давай попробуем и посмотрим, что получится.

– Ладно. – Он улыбнулся. – Закрой глаза, Мири, и дыши глубоко. Старайся ни о чем в особенности не думать, пусть мысли проносятся мимо, не фиксируя твоего внимания…

Он на секунду прикрыл глаза, пытаясь найти нужный ритм для следующих слов. «Хитрющий старик, Клонак тер-Мьюлин, – подумал он. – Интересно, где ты сейчас?»

– Мири, – тихо заговорил он. – Пожалуйста, вообрази красный цвет. Представь его перед своим мысленным взором. Скажи мне, когда он станет отчетливо виден.

– Вижу, – сразу же сказала она.

– Хорошо. Удерживай его. Пусть он заполнит твою голову, вытеснив все мелкие неоформившиеся мысли. Пусть там будет только красный цвет. Есть только красный цвет. Теплый, счастливый красный, целиком заполнивший твои мысли.

– А теперь, – проговорил он спустя несколько секунд, – пусть красный цвет потечет по твоему телу, начиная с макушки, согревая и успокаивая тебя. Сначала по лицу, потом – по шее, по плечам… Теплый, дружелюбный, успокаивающий красный…

И так он провел ее по «Радуге» – медленно, мягко, наблюдая, как из нее уходит напряжение, как смягчается ее лицо и замедляется дыхание. На желтом и еще раз на синем он напомнил ей – как когда-то напомнил ему Клонак, – что если ей хочется, она может открыть глаза и вернуться. Однако Мири не выбрала этого пути.

– Теперь ты сосредоточилась на фиолетовом цвете, – тихо проговорил он. – Это конец «Радуги». Как ты себя чувствуешь, шатрез?

– Спокойно, – пробормотала она чуть невнятно. – Мне тепло и… вроде как… пушисто. Надежно. – Она слегка улыбнулась. – Я рада, что мы здесь ближе.

Эти слова заставили его выгнуть бровь, но он мягко ответил:

– Я тоже рад. А теперь осмотрись, Мири. Ты видишь лестницу?

– Стою на верхней ступеньке, – ответила она ему без всякого удивления в голосе. – Она довольно длинная.

– Тебе не будет… неспокойно… если ты спустишься?

– Нет, – ответила она, не колеблясь. – Мне спуститься?

– Если тебе этого хочется, Мири.

– Ладно. – Наступило недолгое молчание, а потом она сказала: – Вал Кон!

– Да?

– Тут дверь.

– Вот как? – пробормотал он. – Какая дверь?

– Старинная: блестящее темное дерево и большая бронзовая ручка. И скважина с мой кулак.

– А почему бы тебе туда не зайти? Или ты предпочтешь вернуться?

– Я предпочту зайти, – решительно ответила она. – Но у меня нет ключа, который подошел бы к этому чудовищному…

– Посмотри у себя в кошеле, – тихо подсказал он.

– Не-а, у меня нет такого… – Брови над закрытыми глазами изумленно дернулись. – Черт подери!

Следующая пауза оказалась более долгой, а потом она снова сказала:

– Вал Кон!

Ее голос был полон изумления и восторга.

– Да, шатрез?

– Это же библиотека! – выдохнула она. – Ты в жизни не видел столько книг… И кассеты, и книги… И письменный стол, и кресло, большое и мягкое. И свечи, и всякие безделушки, и… ой!